Не знаю, сколько лет люблю этот бородатый анекдот про ресторан: «Сорок да сорок - рубль сорок, бутерброд с икоркой брали? Напрасно, очень вкусный. Итого два восемьдесят». Все, что делает федеральное правительство с курсом рубля и ценами на бензин, напоминает мне именно такую картину.

Глубокоуважаемый министр финансов всея Руси господин Силуанов недавно заявил об отсутствии оснований для резкого скачка курса рубля, чем, признаться, лично меня сильно огорчил. Как и все россияне я надеюсь дожить до того времени, когда вдруг одномоментно рубль станет стоить не 60, а 6 долларов, а еще через недельку зеленый братец потянет на знаменитые 74 копейки. Вот только опасаюсь, что не сбудется мечта. Колебания курса у нас в основном имеют только одно направление - вверх. Нет, пару копеек российская валюта иногда отыгрывает, но не более того. Потому я с особым вниманием слушал гражданина Силуанова. Каюсь, грешен, запомнил одну цифирку: при формировании бюджета на 2018 год правительство исходило из прогноза - 40 долларов за баррель. Ни для кого не секрет, что уже долгое время прогнозом этим можно только подтереться, поскольку бочка нефти стоит ровно вдвое дороже. И по моей человеческой логике, в стране топливо должно дешеветь. Но последние два месяца цена на него ведет себя просто безобразно. Ладно, я могу не понимать законов экономики, тем более российской - их вообще мало кто способен понять. Но химию-то еще никто не отменял. Поэтому, проезжая мимо очередной заправки, каждый раз впадаю в полукоматозное состояние, когда вижу, что солярка стоит дороже 98 бензина. Тот самый великий и ужасный крекинг-процесс, что, пошел в обратную сторону? И для получения дизельного топлива надо больше усилий, чем для авиационного бензина? Черт с ней, с химией. Но как понять цитату министра финансов?

«Зависимость курса от нефти сократилась, и при продолжении нашей политики все дальше так и будет сохраняться. Пока нет никаких оснований говорить о резком изменении курса рубля. Он продолжит стабилизироваться, если правительство будет равномерно распределять все дополнительные нефтегазовые доходы. У нас часть нефтегазовых доходов, исходя из расчета цены на нефть 40 долларов за баррель, поступает сразу в доход бюджета, а все, что выше 40, поступает в Фонд национального благосостояния. Вопрос: сколько это будет еще действовать и когда мы начнем тратить ФНБ? Вообще-то мы его не хотим тратить, сразу могу сказать. Мы говорим о том, что это наша подушка безопасности, потому что при любых ценовых колебаниях мы оттуда деньги возьмем и профинансируем наши обязательства».

Дорогой Антон Германович, все последние годы средства из ФНБ испарялись лучше, чем газойль из дырявой перегонной колонны. Куда они девались в итоге, народ не может понять до сих пор. Зато отлично помнит - как только у правительства на что-то не хватало денег, оно легко и элегантно запускало деньги в народный карман. Не отличаясь брезгливостью, Федерация влезала даже в пенсионные накопления россиян и распоряжалась ими по собственному усмотрению.
Кстати, а правда, что у вас в кабинете висит листок с молитвой: «Пресвятая Углеводородица! Верни нам цены на нефть в 100 долларов. Накажи врагов наших арабских. И от лукавого сланцевого газа избавь!»?