На выходных прикончил мемуарное сочинение под названием «Репортер». Автор Михаил Дегтярь. Чтиво профессиональное, но доступное и нормальному читателю. Я намеренно выделил формулировку «нормальному», ибо принадлежность к репортерской специальности считаю формой обычного безумия. Дегтярь просто подтвердил мою уверенность в том, что без доли сумасшествия и детского полуидиотизма в моей профессии делать нечего. Четыре ТЭФИ (высшее профессиональное признание среди коллег) гарантируют моего тезку от обвинения в ангажированности. Ему повезло, он пришел в тележурналистику в первую волну вседозволенности. То есть в момент, когда вместо коров-рекордисток на экран вышли проститутки-ударницы. Именно в хвосте 80-х и до середины 90-х закладывалось то, что потом стало принципами современной журналистики.

Книга у Михаила Борисовича вышла непростая. Помимо традиционного пьянства и разврата, сопровождающих жизнь корреспондентов вне зависимости от национальной и географической принадлежности, автор систематически пишет: «Никогда не делайте этого, но я тогда-то сделал именно так». Сегодняшнему журналисту достаточно половины подобных признаний, а то и просто одного, чтобы навсегда лишиться профессии. Он теперь пишет об этом книги.

Ладно, Бог с ним, с Дегтярем, вернемся к точке, в которой ему удалось поразить мое воображение. Он вспомнил свой фильм о Полевом и Маресьеве. Чтобы избежать обвинений в антисоветчине, честно скажу, что до сих пор с трудом перечитываю «Повесть о настоящем человеке». Еще хуже смотрю фильм с Кадочниковым. Переживаю. Боюсь расплакаться. Дегтярь взял проблему с неожиданной стороны. Пигмалион и Галатея. Кто кого создал? Я, правда, не знал, что финал отношений писателя и героя был чудовищным. Маресьев не приехал на похороны Полевого. Не прислал даже телеграммы. И это после того как много лет единственным заработком Героя Советского Союза было путешествие по стране с копией фильма, танец «Барыня» после показа и демонстрация протезов. Затем летчику-истребителю без ног давали «ням-ням», и он ехал дальше. А городов в СССР было много…

Только после личного вмешательства Полевого Маресьев получил работу во Всесоюзном комитете ветеранов. Потом будет многое. У безногого летчика осел из администрации президента России попытается отнять машину «в целях экономии бюджетных средств». В «Комсомольской правде» на этом сделает имя другой журналист. Но к теме, затронутой Дегтярем, не вернется больше никто и никогда. Сам Маресьев ответит ему на предложение сняться в документальном фильме жестко: «Один фильм про меня уже снят, и этот фильм называется «Повесть о настоящем человеке».

Дегтярь выяснит, Маресьев на встречах с молодежью пересказывал уже не свою жизнь, а лейтенанта Мересьева. Там будет не существовавшая в реальности история с «метеорологическим сержантом», да мало ли еще что. Герой книжный так срастется с Героем Советского Союза, что не достанет сил, чтобы разорвать эту связь. А вы сегодня, через 70 лет после окончания войны, знаете, что в СССР было 142 «Мересьева», то есть летчиков, продолжавших войну, невзирая на увечья, ставящих крест на воздушной работе? Я знал ровно про одного Героя Советского Союза, продолжавшего сражаться в рядах полярной истребительной авиации без ступни. И таких было 142. Официально! То есть тех, кто прошел к небу через всю советскую военную бюрократию. А неофициальная цифра приближается к полутора тысячам!

Один из этих летчиков рыдал в фильме Дегтяря: «Повесть о настоящем человеке» - это книга и обо мне». Его со сломанным позвоночником укладывали в кресло пилота перед боевым вылетом. А Маресьев до конца жизни считал, что журналист Полевой стал писателем лишь после его рассказа. А Полевой верил, что Маресьев стал тем, чем стал, только после романа. И где здесь преступление, я не знаю…