Своего очередного почетного Железногорск выбирает традиционно ко Дню города. Список впечатляет: люди все действительно достойные почета и уважения, очень много сделавшие для нашего закрытого города. И, как правило, каждый весьма интересен просто как человек с богатым внутренним миром, своей наполненной событиями жизнью. Ну вот, давайте знакомиться: Александр Устинов.

Досье
Устинов Александр Алексеевич родился в г. Колпашево Томской области 3 марта 1948 года. В 1972-м окончил Томский политехнический институт по специальности «инженер-физик». Начав трудовую деятельность в качестве инженера службы управления гидрометаллургического завода ГХК, прошел все ступени профессионального роста до главного инженера предприятия - заместителя генерального директора по подготовке производства.
Награжден нагрудным знаком «За заслуги перед атомной отраслью» II степени, Золотым знаком ГХК, медалью им. академика А.П.Александрова, нагрудным знаком «Академик И.В.Курчатов» III степени, ведомственным знаком «Ветеран атомной энергетики и промышленности», юбилейной медалью «70 лет атомной отрасли России». Лауреат премии Правительства РФ в области науки и техники, имеет звание «Заслуженный энергетик РФ».
12 июля 2018 года решением Совета депутатов ЗАТО г.Железногорск А.А.Устинову присвоено звание «Почетный гражданин ЗАТО Железногорск»

В Москве в Большом зале Дома Правительства 23 декабря 2010 года вручали премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники. Среди лауреатов были железногорцы: заместитель главного инженера ГХК Александр Устинов и начальник производственно-экспериментальной лаборатории реакторного завода Владимир Попов. Высокую правительственную награду они получили за разработку научных основ и внедрение комплекса технологий повышения безопасности и продления сроков службы АТЭЦ с промышленными уран-графитовыми реакторами. Весомый вклад внесли в этот труд и специалисты ВНИПИЭТа, Курчатовского института, НИКИМТ и непосредственно Росатома.
Стоит напомнить: последний в мире уран-графитовый реактор АДЭ-2 отслужил почти 46 лет безупречно и безаварийно. Он был уникален: выполняя оборонную миссию по наработке оружейного плутония, он еще грел и освещал дома железногорцев. 20-летний проектный срок его службы специалисты смогли увеличить более чем вдвое, установив своеобразный мировой рекорд для промышленных реакторов. И самое непосредственное отношение имел к этому Александр Устинов.

«Очень инженерные мозги»
Сергей ИВАНОВ, ветеран ГХК
- Мы учились с Устиновым в Томском политехе по одной специальности 0311, секретной. Студенты звали ее «единичкой», и абитуриенты поступали, даже не представляя, что же это на самом деле. Устинов был на два года старше, так что познакомились мы уже в 1974 году, когда я по распределению приехал на ГХК. Жили рядом, по улице Маяковского. На смену, со смены - всегда вместе. Он был уже старшим инженером и вообще рос достаточно быстро: до заместителя начальника смены (у нас была четвертая), до начальника, затем цехом командовал. При абсолютно инженерном складе ума Александр Алексеевич еще и отличный аналитик: он сразу видел не только ошибку, но и ее причину, а также пути устранения. Это вообще дорогого стоит, а уж в атомной энергетике - тем более!
Когда началась перестройка, руководителей стали выбирать. Соискатели защищали свои программы, народ голосовал. Устинова выбрали безоговорочно. Он предлагал конкретные вещи: например, реально сократить сроки ППР реактора. Это отражалось на результатах соцсоревнования, а значит, и премии. Уже тогда реактор работал за пределами своего проектного срока, так что оригинальные и грамотные инженерные решения были очень нужны. Например, для капитальных ремонтов реактор полностью останавливали и разгружали. Долго и хлопотно. Устинов предложил совмещать капремонт с ППР. Получилось! Главной задачей тогда было стабилизировать деградацию графитной кладки: графитовые колонны теряли устойчивость, их повело, некоторые до 100 мм. Это было опасно. Устинов активно участвовал в создании оригинальной технологии канатов-натяжителей, которые позволяли делать по мере надобности перенатяжку. Они успешно решали свою задачу даже не 10 проектных лет, а 23.
Были проблемы и с водно-химическим режимом первого контура реактора. В подводящих коллекторах, как в чайниках, копились осаждения. Их периодически срывало, они забивали все что можно и нельзя. В разработке технологии очистки от этих отложений Александр Алексеевич также участвовал очень активно.
Сменив Павла Морозова, он стал отвечать еще и за энергетику. При этом самое пристальное внимание уделялось безопасности. Так называемая подушка под реактором, нагреваясь, зажимала канал. Технологию - как этого избежать - придумывали и внедряли Александр Устинов (он был тогда замом главного инженера) и начальник производственно-экспериментальной лаборатории реакторного завода Владимир Попов. За что и были отмечены Государственной премией. Благодаря этой технологии наш реактор продолжал работать бесперебойно и надежно, снабжая город теплом.

Волчья заманиха
Роберт КОКАРЕВ, ветеран ГХК
- Водным туризмом Саша Устинов увлекался всегда. Как и я. Мы предпочитали так называемые дикие походы, не по натоптанным маршрутам. Готовились, конечно, очень тщательно, собирая информацию буквально по крупицам. Никакого интернета в помине еще не было. И вот нашел Саша в одном журнале очерк прибалтийского туриста про Обско-Енисейский канал, который еще в XIX веке купцы построили: от Оби семь шлюзов и от Енисея семь по таежным речкам. Глухомань - то что надо! В статье было написано, что шли на моторках и от водораздельного озера вернулись - там тина сплошная. А этот прибалт пошел дальше. Один. Снимал кормовую доску, ставил ее под транец и толкал лодку на 30 см. Потом еще на 30. Еще. Озеро он одолел за неделю. Короче, мы загорелись! Двинулись втроем (еще Виктор Михайлов) на байдарках от Енисея по речке Ломоватой, которая впадает в Кеть. Шли против течения. Но самым опасным, правда, оказалось озеро. Боялись порвать байдарки, потому что и к берегу не пристать, и на воде не починиться: засасывает эта «вода» как трясина. При этом глубоко, байдарочным немаленьким веслом дна не достать! Мы до сих пор вспоминаем, как кричали: «Ой, меня засасывает!» И страшно потом гордились, что тоже прошли эти семь километров, как и тот упрямый прибалт. Он очень помог: указал, например, крайне важный ориентир на прокоп русла канала - едва заметную зазубрину на верхней кромке тайги. Он сам отклонился всего на градус и угодил в так называемую волчью заманиху, страшенную глушь, из которой три дня выбирался. А мы точно попали в прокоп: ровнехонький, как по нитке. Тишина какая там! Воды не видно: толстенный ковер из опавших листьев, от темно-коричневых до золотых, и байдарка этот ковер абсолютно бесшумно носом раскрывает. Места красивейшие и богатые. Густо-вишневой клюквой все усыпано. А рыбы сколько…
До Каса тащили байдарки посуху, поднимали на высоченный берег, дальше - через огороды староверов. Люди они своеобразные, себе на уме - палец в рот не клади. Собаки у каждого двора по десятку, а то и больше. Как эти лайки чужих встретили! И очень мы удивились, увидев на грядках под пленкой здоровенные арбузы, минусинским не чета. А ведь север и конец сентября!
Мы вообще много где ходили. В апреле 1977-го пошли через Красноярское море на снежной яхте. Типа буера, но на лыжах. Оттепель, ветрище! И я провалился прямо посреди этого моря с головой. Вылетел тут же, словно дельфин. Мокрый! Хорошо, вспомнили про избушку на берегу. Саша один потащил яхту, а я бегом туда. Высушились, а потом просто гоняли по льду, парусность проверяли, ну и сопли на уши мотали, не без того. Но так здорово было!
В 1997 году мы решили посмотреть западное Красноярье, там тоже речки. По одной мы и пошли на лодке-надувашке. Рыбы было почему-то мало, но полно перезревшей черемухи. Сладкая! И не вяжет совсем. Вот мы и экспериментировали: варили густейший компот и на его основе сочиняли интереснейшие вещи, которые любому ресторану меню бы украсили.

Каспийское чудище

…Была у инженера и туриста Устинова заветная мечта. С тех пор, как увидел он так называемое каспийское чудище: акваплан Алексеева, который насмерть перепугал США. Дескать, эти русские сделали нечто, шпарящее над водой 500 км/час! Устинов прямо заболел. И… начал строить свой катер-экраноплан. Но к нему в сад за КПП-1 залезли собиратели цветного лома, и остались от устиновской мечты рожки да ножки. Он, конечно, страшно расстроился. Но мечту не предал и заказал аналогичное судно в Нижнем Новгороде, отправив туда свою документацию. Они сделали, но движок поставили от Москвича-412, который калился так, что горели высоковольтные провода. При этом бензина у этого чудища уходило за час по 30 литров, и всего-то на 50 км. На нем все с тем же Кокаревым и еще одним приятелем Устинов отправился в поход. По Енисею и Нижней Тунгуске. Манила их Эвенкия и озеро Виви. Там находится географический центр России - страшно интересно! Туда-обратно - какие-то 4 тысячи километров с половиной. Проблему пережигания проводов решили, поставив изоляцию из куска железа, найденного на берегу. Но, хотя с собой тащили максимальный запас топлива, до озера все же не дошли каких-то 200 км. Топлива могло не хватить… Зато какая рыбалка там была: ленки, хариусы.

По дороге домой, уже на Енисее, возле Подкаменной Тунгуски полетел генератор. Его починили в поселке Бор. Добрались до Веснины, переночевали - и тут сгорел очередной провод. Заменить его было нечем. Совсем! Так что домой чудище вернулось посуху, на прицепе.

Позже, однако, на этом же катере Устинов ходил по бурным речкам юга Красноярья, например, по Кизиру с его порогами V категории сложности. Успешно! Инженерная мысль, впрочем, работает: в планах - замена движка на японский. Но это подождет. Потому что сейчас Устинов строит дом-красавец. Но это, конечно, уже совсем другая история. Как и про его увлечения восточными практиками, махариши-йогой, пульсодиагностикой… Да мало ли еще интересного на этом свете!

Татьяна ДОСТАВАЛОВА
Фото из личного архива Александра Устинова и Роберта Кокарева