Красноярская операция в истории Гражданской войны упоминается редко, а во многих трудах и учебниках истории не упоминается совсем. Хотя сто лет назад, в декабре 1919 года (по старому стилю), в Красноярске и его окрестностях на территории 8000 квадратных километров, от Ачинска до Канска, у Транссиба в противостоянии белых и красных (в боях и без стычек) сошлись лицом к лицу до 100000 человек.
Погибли, разбежались по деревням и селам, были взяты в плен, замерзли при походе по Кану около 25000 солдат белых армий - каппелевцев и беженцев; погибли несколько тысяч красноармейцев, партизан, сочувствующих советской власти крестьян в пригородных волостях.
Большого стратегического плана операции у штаба Красной Армии и реввоенсовета не было, но согласованные по времени и месту активные действия в военной и политической областях наблюдались, что позволяет называть их Красноярской операцией.
- 5-я Красная Армия под командованием Эйхе настигла в Ачинске отступавших 2-ю и 3-ю колчаковские армии под командованием «Белого рыцаря», как именовали его, В.О.Каппеля, умершего по дороге..
- С юга Енисейской губернии в те же дни на станцию Транссиба Кемчуг пришла тридцатитысячная партизанская армия П.Е.Щетинкина и А.Д.Кравченко.
- В Красноярске произошел переворот: власть колчаковцев была ликвидирована, во главе города и гарнизона стали Советы и организовали оборону с западной стороны у железной дороги, при выезде и на сопках.
- Активизировались партизанские отряды и там, где уже были сельсоветы.
- Кстати, участников Красноярской операции - части 5-ой Армии и щетинкинцев летом 1920 года перебросили на Перекоп против врангелевских войск.
Далее даты основных событий приведены по старому стилю.
Взрыв в Ачинске
19 декабря 1919 года на станцию Ачинск прибыли эшелоны штаба белых армий. Вот что об этом пишет в книге «Великий Сибирский ледяной поход» (очерк «Каппелевцы») В.О.Вырыпаев, полковник, эмигрант (Китай, Австралия, США).
«Ачинск - довольно большая сибирская станция. Все ее пути были забиты разнообразными эшелонами до предела. Некоторые из них стояли уже несколько дней; колеса вагонов примерзли от вытекающей грязной воды.
Масса людей сновали туда и сюда через вагонные площадки или прямо под вагонами. В общем, несмотря на мороз, станция походила на большой муравейник. Эшелон штаба фронта стоял на восток от центра. Немного сзади него стояли три цистерны с бензином, и рядом - два вагона с черным порохом, ранее предназначенным для камчатских охотников.
С другой стороны стоял эшелон 1-ой Сибирской Армии генерала Пепеляева, вышедший из подчинения Каппеля.
Капитан 1-ой армии Зубов по каким-то соображениями устроил товарообмен винтовок и револьверов на черный порох, который был упакован в бочках, не удобных для переноски. Солдаты стали насыпать порох в мешки. А так как мешки оказались недостаточно прочными, порох из них просыпался на снег, образуя черную дорогу. Вероятно, кто-то бросил окурок, и вагоны с порохом и бензином взорвались.
В 12 часов дня или чуть позднее я услышал короткий гул, а затем один за другим два громовых раската. Толстые стекла окон салон-вагона, разбитые на осколки, влетели внутрь вместе с рамами. Я шифровал телеграмму в личном купе Каппеля. Мы выскочили на рельсы. Сверху с большой высоты летели издававшие странный вой тяжелые двери теплушек и обломки вагонов, на наших глазах взрыхлили промерзшую землю на аршин и больше глубины. Жар от ревущего пламени устремился на несколько саженей к небу. Справа и слева в горящих вагонах корчились от огня еще живые люди - раненые и тифозные.
Конвой штаба фронта, состоящий из 70 человек, почти целиком погиб. От длинного состава осталось 17 вагонов с разбитыми окнами. Когда мы уехали, огонь утих, хотя вагоны продолжали гореть, и в прогоревших отверстиях были видны корчившиеся в предсмертных муках люди».
Как пишут бывшие офицеры штаба, связь со штабами 2-ой и 3-ей армий, идущих параллельно дороге, была потеряна. Каппель находился в состоянии стресса. По сути заболел.
Стычка у Кемчуга
После взрыва в Ачинске события нарастали как снежный ком - на исходе зимы в сырую погоду. Никакой передышки белые не могли себе позволить. Части 5-ой Красной Армии догнали их арьергарды. Доехав в поездах до Заледеево, все военоначальники во главе с Каппелем 21 декабря пересели в сани, кошовки, кибитки.
Штабы отступавших с обозами 2-ой и 3-ей армий знали, что с юга движется партизанская армия Щетинкина, и стремились до ее прихода пройти крупные железнодорожные станции.
Свидетельствует Д.И.Решетников, техник, штабс-капитан, командир Красноуфимского артиллерийского дивизиона: «20 декабря пришли в Мотатырь близ ст.Кемчуг. Как в тумане идут дни. В дивизии много больных тифом. Орудия пришлось бросить, сняли замки и панорамы. Холодно, идем ночами, к утру приходим в опустевшую от обозов деревню и стоим до 12 часов ночи, а затем «понужай». В монастыре купили 200 пудов овса. Станцию Кемчуг прошли под вечер, там стояла Иркутская дивизия, и для нас не было места. 22 декабря мы в Заледеево, в 27 верстах от Красноярска. Село забито до отказа».
Ф.А.Пучков, начальник 8-ой Камской СД, генерал-майор, эмигрант (США) пишет: «Вечером 21 декабря дивизия достигла ст.Кемчуг после безостановочного суточного движения. Ночью прибыл обоз. Пришлось дать привал. С обозом приехал начальник 3-ей Оренбургской казачьей бригады генерал М., обаятельный по внешности и характеру, молодой и полный сил. Утром 22 декабря, когда мы собрались в дальнейший поход, вдруг раздался выстрел: генерал М., находясь в двух шагах от меня, незаметно вытащил наган и выстрелил себе в сердце. Общее несчастье и личное горе сломили мужественного бойца (его полк погиб). Через минуту он умер с трогательными словами любви к жене и ребенку. За несколько минут до отъезда вдруг послышался ружейный и пулеметный огонь, станцию с обозом захватили красные, генерал Барышников спасся чудом».
Тыл у Колчака был непрочным, ровно половину мобилизованных им солдат остались в гарнизонах и карательных отрядах. Возникли в тылу целые советские анклавы, в том числе в Степном баджее Манской волости.
В апреле сюда прибыл полный георгиевский кавалер П.Е.Щетинкин с отрядом, который вырос до полка, а после до партизанской армии в 10000 человек (5 полков, батальон кавалерии, хозкоманда, мастерские).
В июне 1919 года армия Щетинкина-Кравченко совершила легендарный поход через манскую тайгу в Уренхайский край (в Тыву). Осенью 1919 года освободила всю юго-западную часть Енисейской губернии.
27 ноября 1919 года штаб 5-ой Армии Советов сумел доставить депешу в Минусинск в адрес партизан с просьбой выдвинуться к Красноярску. Щетинкинцы двинулись тремя потоками, обрастая дорогой новыми силами, доведя численность до 30000 штыков. Один поток шел по берегам Енисея прямо в Красноярск. Другой через Балахту по тракту Минусинск-Ачинск. И третий - по тайге к истоку Большого Кемчуга, притока Чулыма.
В обход!
Ф.А.Пучков: «23 декабря штаб нашей дивизии прибыл на ст. Минино - последнюю перед Красноярском. К моему удивлению, на разъезде оказался штаб 2-ой армии, которая должна бы уже пройти Красноярск. Утром колонна генерала Петрова повела атаку на ж/д станцию города.
Гарнизон Красноярска, усиленный свежими формированиями из рабочих дружин, оказал упорное сопротивление. Несмотря на отсутствие артиллерии и недостаток патронов, пехота ворвалась в город. Оставалось проявить небольшое усилие, чтобы очистить его. Но вдруг неожиданно появляется стреляющий бронепоезд. И начальник атакующих, полковник Макри, отдал приказ об отходе. Наши части поспешно отошли, понеся большие потери: из 680 человек вышли из боя 380».
23-25 декабря все части белых оставили Транссиб и разными дорогами двинули в обход. Части генерала Н.А.Галкина поднялись через распадок в верховья р.Бузим. У Устюга и волостного села Шилы их встретили вооруженные отряды партизан. В бою генерал погиб. Беляки от Шилы пришли в деревню Хлоптуновскую. Особые части генерал-майора А.П.Перхурова пересекли Енисейский тракт в районе села Погорелка. Миновав Карымскую и волостное село Сухобузимское, вышли на Енисей в Атаманово.
Главные части 2-ой и 3-ей армий через Частоостровскую прошли по берегу Енисея до Балчуга и Кана. В целом, вместе сохранились около 40000 солдат и беженцев.
Навеки в памяти народной
Итак, в дни Рождества, в конце декабря 1919 года (здесь и далее – по старому стилю), потеряв в Красноярской операции до 25000 человек, получив на западных рубежах города неожиданно мощный отпор, каппелевцы вместе с беженцами (до 40000 человек) хлынули по дорогам пригородных волостей, по Енисею и Кану, с целью вновь выйти на Транссиб. С большими потерями им удалось эту цель осуществить, Гражданская война покатилась на Восток.
Те судьбоносные, переломные события с бедами и жертвами, хорошо запомнили свидетели и участники. Им слово, чтобы не исчезли события памяти народной и стали бы уроком новым поколениям.---
* * *
Ефим Петрович Ямских, житель Есаулово, участник трех войн (запись 1974 года).
«Когда нам сообщили, что в Красноярске установлена советская власть, мы на сходе создали дружину, чтобы белые банды не разгромили село. В дружину объединились в основном молодые солдаты, служившие в Мировую войну: Александр Брусенцов, Николай Домин, мои родственники Александр, Петр и Иван Ямских. Достали спрятанные винтовки, на дорогах выставили караулы. Днем 24 декабря, накануне первого дня Рождества, захватили мы подводу с квартирьерами. Под соломой у них оказался пулемет. Василий Колдырев служил пулеметчиком, хорошо знал его. Мы установили вечером пулемет в бане на яру у Енисея. Сидим, замерзли. Слышим, кто-то едет через реку по дороге из Частоостровской. В темноте различили верховых и одни сани. Пропустили поближе, дали залп. Заругались там, заохали, сани затрещали - повернули назад».
Этот, казалось бы, небольшой эпизод сыграл существенную роль. Каппель и его помощники, получив сведения от разведки, приняли окончательное решение: идти по левому берегу Енисея, а в Балчуге перейти на правый и по Кану добраться до Транссиба.
* * *
Знаменательно, что в то же время на другом конце Есаулово ночевали более тысячи солдат белой армии, сопровождавшие генерала Сахарова.
Константин Вячеславович Сахаров, генерал, бывший главнокомандующий колчаковских войск: «Предпоследним актом драмы был Красноярский бой, разыгравшийся 24 декабря 1919 года, как раз в русский Сочельник, накануне праздника рождения Бога-Искупителя. Но вместо радостного гимна славославия раздавались теперь ругательства, хула, крики убиваемых и стоны раненых. К ночи Белая армия потеряла все свои обозы, артиллерию и десятки тысяч убитыми, ранеными и пленными.
Немногие из нас пробились из окружения к замерзшему дикому Енисею. Наша колонна ночевала в cеле Есаульском. После кошмарно-тревожной ночи, закончившей красноярскую трагедию, наступило славное зимнее утро, одно из тех, что бывают только в России на Святках.
Было 25 декабря 1919 года старого стиля, торжественный праздник Христова Рождества. Колокола высокой каменной церкви, белой с зеленым куполом, пели с веселым перезвоном на все село Есаульское, созывая православных на молитву. И тянулись вереницы крестьян. В то утро в селе было две России. Одна - старая, кондовая, спокойная, величавая Русь; другая - усталая, измученная, воюющая Россия. Мы - офицеры и солдаты - воевали шесть лет, и конца не видно было впереди».
***
Е.К.Галкина (1889-1961гг.), крестьянка с.Частоостровского (запись 1960 г.): «Мой муж Федор Галкин погиб в Первую мировую войну. Со мной, вдовой, остались трое детей. Жили средне, помогал брат. У нас было два коня: один неказистый, другой - красавец, выездной, звали его Игренькой. Мы его очень любили. Все в пригородном селе были наслышаны о событиях под Красноярском, что идут белые, надо лошадей спрятать. Совету мы не вняли. И вот вечером 24.12.1919, накануне Рождества, в село вошли колчаковцы, много тысяч. Набились до отказа во все дома, в том числе и в наш. Лошади у них еле на ногах стояли. Заставили стряпать блины. Я незаметно увела Игреньку в угол за баню. Стали «квартиранты» собираться. Смотрю, одного нашего коня забрали, а сами шныряют, ищут другого. Один из них кричит: «Я видел, стояло два коня!» Нашли, выводят Игреньку. Я со слезами бросилась ему на шею. «Не отдам!» - кричу. И не отдаю, хотя солдаты оттесняют меня. Вдруг офицер выхватывает из ножен шашку и с криком: «Мы ваши защитники, а тебе коня жалко!» ударил меня по голове ребром шашки. Я упала, из раны сильно потекла кровь. Смутно помню, что избу вновь заполонили другие солдаты. Болела я долго».
***
Воспоминания старожилов с.Атаманово В.Е.Гужевского, Ф.Ф.Черняева, Л.А.Тюменцевой.
Их рассказ – многостраничная интереснейшая повесть, потому только перечислю основные события.
Колчаковские власти в конце 1918 года собрали в крупных селах дружины, как они выражались, для защиты от бандитов, под коими подразумевали дезертиров и партизан. Но за год колчаковской диктатуры большинство крестьян отвергли ее и приветствовали советскую власть. К дружине присоединились партизаны с правобережья из переселенческих поселений.
Узнав о возможном приходе белых, дружинники отправили в разведку в Шивера троих мужчин. Те утром в день Рождества увидели, как в сторону Атаманово проехала конная группа, человек сорок. Поспешили за ними, но вплоть до села никого не обнаружили. Дружинники догадались, что каппелевцы заблудились, спустились на Енисей.
На край села, под Атамановский бык отправили десяток крестьян с ружьями. Да, едет казачий разъезд. Подпустили их. И тут Григорий Шорохов громким голосом скомандовал: «Пулеметы на стражу! Огонь!» Раздался залп. Казаки поскакали с коней, подняли вверх руки. Их увели к сборне, а оттуда К.Вельтинасов под конвоем повел их в Хлоптуновскую.
«Ага, если еще идут такие отряды, то бояться нечего!»
И по Шиверской дороге ринулись верхом и в санях до двухсот мужчин во главе с командирами дружины Василием Беляевым из Балчуга и Павлом Кочергиным - Георгиевским кавалером с бородой по пояс. От Атаманово до реки Айканки дорога тянется по Камню - отрогу кряжа, далее по ровному полю. Выскочив на холм, дружинники увидели многоверстную цепь подвод, верховых и пеших солдат - не одну тысячу. И срочно повернули все назад. Конники в папахах с черной лентой поперек догнали и зарубили трех замешкавшихся крестьян Самбурского, Потужина и юного парня Шалыгина.
Вскоре с горы наблюдалась необычная картина: во все стороны от села, в основном через Енисей, спе6шно уезжали в леса на санях жители. В домах остались старики, старухи, многодетные матери с детьми. Трое всадников подскакали к сборне, на крыльце стоял Иван Тюменцев - сельский староста. Один из офицеров с криком: «Ты что тут красную заразу развел!» выстрелил из нагана в руку старосты, сквозь пальцы потекла кровь. Трое суток беспрерывным потоком через село двигались белые войска, часть за частью. Заставляли женщин стряпать блины, ставить самовары. Выгребли из кладовок все запасы еды, из сеновалов и амбаров фураж, забрали оставшихся лошадей. Подожгли два дома, зарубили К.Вельтинасова, вернувшегося из Хлоптуновой.
* * *
М.И.Шибаева, жительница деревни Хлоптуновой (запись 1967 года): «Каппелевцы прибыли к нам из Атаманово вечером в день Рождества (25.12.1919). Ночевали у нас. Пошли дальше на Кононово, увели 12 пленных. У нас зимой 1917-1918 года избирался сельсовет, председателем был Михаил Горбунов, секретарем Лука Троегуб. Они и при Колчаке жили. Горбунов спрятался, а Троегуба белые забрали. Он был молод, красив, холост, хорошо рисовал, всегда пел: «О, блины, мои блины, блины масляные».
Когда колчаковцы ушли, его труп обнаружили в бору, причем ноги по колено были отрублены».
***
П.И.Щукин, житель с.Большой Балчуг: «Каппелевцы шли через село ходом трое суток на Кан. Занимались грабежом, отбирали лошадей, скот, продукты. Убили двух жителей села - Степана Данилова и сына его Николая у нас, а также парня Коштункова в Усть-Кане. В проводники по Кану согласился ехать Прокопий Хальфесвич Цыганков. Через трое суток он вернулся. Вспоминать о походе не любил, рассказывал только подвыпивши, смахивал слезу: «Ужас! Сколько солдат и особенно беженцев в обозе замерзли. Я ехал впереди на санях, а рядом сам Каппель! На Поливном пороге остановились из-за воды, искали объезд. Полозья так примерзли, что лошади сдвинуть их не смогли. Каппель пересел в седло. Я тоже сел на свою кобылу без седла. В одном месте генерал отъехал за островок, за кусты, вероятно, по нужде, и провалился там. Видно, что ноги замерзли, слезет с коня - и бьет их друг о друга. Я сказал ему: «Товарищ генерал, вы возьмите у кого-нибудь валенки, переобуйтесь!» Он ответил: «Я тебе не товарищ!» И ехал, пока чуть не упал из седла. Его завернули в тулуп и довезли до Барги».
Каппелю в Усть-Барге без анестезии отрезали обе отмороженные ступни. Он умер 25 января 1920 года, передав командование генералу С.Н.Войцеховскому.
* * *
Велики были беды, многочисленны жертвы братоубийственной Гражданской войны. Ее угли, засыпанные золой времени, тлеют до сих пор. Потому не надо разжигать разногласий, страстей, противопоставлять красных белым, и наоборот. У каждой стороны была своя правда, в полыхании войны и в терроре виноваты и те, и другие. Примирения не было и не может быть. Оправдать нельзя, объяснить можно. Объективная правда сильнее всех дискуссий. У истории нет сослагательного наклонения, но уроки из нее извлекать надо!
Виктор АФЕРЕНКО
