В прошлом номере газеты с читателями «ГиГ» поделился своими воспоминаниями Виктор Божуков - ветеран ГХК, первопроходец и давний внештатный автор газеты. Богатейшего материала о разных этапах становления города и Горно-химического комбината набралось не на одну публикацию. И требует продолжения.
Резьба по льду
Первым местом работы после окончания Ленинградского политехнического института для молодого инженера-гидротехника Божукова в закрытом городе стала горная группа УКСа ГХК, где он курировал строительство гидротехнических сооружений, в частности водозаборных на Енисее. Работа предстояла колоссальная и очень интересная.
- Пока я учился, таких сооружений мы не встречали, - рассказывает Виктор Иванович. - Кстати, на выпускном вечере профессор нам говорил, что вы, хоть и получили дипломы инженеров, научились только работать с книгой, остальное придется дорабатывать на месте. Так и получилось. Когда строили 4-й цех под первый реактор, проекты приходили тепленькими, порой вообще проектов не было, приходилось дорабатывать на месте. Этим занимался филиал Ленинградского проектного института (будущий ВНИПИЭТ), за комбинатом была закреплена специальная группа.
Собственно водозабор представлял железобетонную трубу из перфорированных колец метров 50 длиной. Туда затекала вода, а затем поступала в оголовок и на промобъект. ГЭС еще не было, и Енисей тогда замерзал. В ясные морозные дни на камнях образовывался донный лед. Чтобы оборудование не перемерзало, делали еще зимний водозабор. Это конструкция весом 300 тонн. Собирали ее отдельно, на берегу. И затем со стапелей нужно было отправлять на место, где оголовки монтировались. До первого водозабора - 800 метров, до второго - 1200. Первый тянули зимой 1954 года. Летом побоялись, что утонет конструкция, - мало ли что могло случиться. Работы вело подразделение ЭПРОН (Экспедиция подводных работ особого назначения. - Авт.), военные водолазы. Их контора располагалась на Прижиме в двух бараках: кубрик, камбуз и штаб. Это они под водой готовили основания для прокладки трубопроводов и оголовков водозабора.
- Той зимой 1954 года морозы стояли до минус 50 градусов, - вспоминает Виктор Божуков. - Поэтому работать начали в марте, когда температура поднялась до минус 30-35. Лед на Енисее - до полутора метров. Надо было прорубить 800-метровый канал, а специальных пил не было. Эпроновцы предложили резать лед нихромовой проволокой с помощью сварочных аппаратов. Карта (кусок льда) - 3 на 3 метра. Подгоняли трактор, он ее вдавливал вниз, и лед уносило в реку. Когда случился затор, из тросов сплели сети, с их помощью вытаскивали льдины на поверхность и тянули по льду в сторону. А ночью опять минус 35, намерзало по 15-20 сантиметров. И все сначала. Долбили и вывозили на спецсанях, придуманных также эпроновцами.
После работы на водозаборных сооружениях Виктор Божуков курировал строительство трех атомных реакторов. С самого начала и до пуска.
Медаль Бархатовой
Ремонтно-строительный цех, туда Божуков перешел в 1969 году. В ведении РСЦ было множество объектов на поверхности, то есть в соцгороде: 40 детских садов, общежития, ДК, столовые, медсанчасть. Но главная задача - антикоррозионная работа, обслуживание оборудования основных объектов, где нужно было восстанавливать покрытие частей реактора, которое под воздействием радиации покрывалось микротрещинами, а также следить за оборудованием после взаимодействия с агрессивными кислотами на Горно-рудном заводе.
Работали кремнефтористой краской, полиэфирными и эпоксидными эмалями по специально разработанной технологии. Инженером-технологом по лакокрасочным покрытиям была Валентина Бархатова. Она поддерживала связь со специалистами московского НИИ, те присылали новейшие и экспериментальные материалы, а здесь Валентина проводила исследования на опытных участках. Эту работу высоко оценили, в 1970-е годы Бархатова даже получила медаль ВДНХ.
Плывет сарай по Енисею
1968 год был памятным. В конце июня после сильных дождей уровень Енисея здорово поднялся. А пионерские лагеря работают - и комбинатовская «Звездочка», и лагерь строителей «Дружба» в районе Есауловки вблизи от берега. Было воскресенье, день каких-то выборов (уже не вспомнить, кого избирали). Божуков с женой решили съездить в лагерь и увидели, что поля и дорога в Терентьеве затоплены. Несколько родителей по пояс в воде пытаются добраться до детей. Связались с лагерем, выяснили: там все нормально, детям ничего не угрожает, хотя вокруг - вода. Вернулись домой, сообщили кому положено об обстановке.
И, возможно, на этом бы все закончилось. Но среди родителей были работники крайкома партии, чьи дети отдыхали в «Звездочке». Они доложили о наводнении наверх. Вечером, когда в горкоме ждали результатов выборов, раздался звонок от краевого партийного начальства: «Что тут у вас происходит? Лагерь топит!» Председатель горкома Зубков, директор комбината Мешков и начальник стройки Штефан отправились на место. «Срочно детей эвакуировать!» - приказал Кокорев. А на чем? К лагерю можно было подобраться только с воды. Взяли несколько катеров у строителей, один - на ГХК. Вода большая, самостоятельно по трапу пионеров пускать опасно. Тогда директор ГХК Александр Мешков, Виктор Божуков и председатель профкома Владимир Полунин буквально с рук на руки передавали детей из «Звездочки» на борт катеров. А тут и теплоход «Некрасов» подошел, его Кокорев из Красноярска отправил.
Беспокойство краевого руководства было понятно: в это время как раз строили Красноярскую ГЭС, насыпали дамбу, а когда вода начала стремительно подниматься, боялись, что насыпь не выдержит, и тогда лагеря точно бы залило.
- И без того картины пришлось наблюдать забавные, - вспоминает Божуков. - Только представьте: по Енисею плывет сарай, абсолютно целый, даже с петухом на сеновале. Сарай крутит по реке, петух орет. Потом несколько сооружений цеплялись за кусты затопленных островов по пути.
В тот год Додоново залило практически полностью, здания на 1,5 метра ушли под воду. С полей смыло весь верхний плодородный слой, земля потом несколько лет восстанавливалась.
Записала Елена НАУМОВА
