Кровь на бинтах - коричневая
 

Десятиклассница Ирина Бондаренко выбрала для своей презентации статью Яны Янушкевич «Чернорабочий войны», опубликованную в мае 2004 года. Герой материала - Леонид Андреевич Ежков, директор школы-интерната, заместитель председателя исполкома. Накануне 59-й годовщины Победы ветеран вспоминал о войне…
 

«Школу окончил на «отлично» и твердо знал, что дальше пойду учиться в Ленинградское военное училище. Хотел быть инженером морского флота. Но началась война. После ускоренных курсов в Свердловске в 1942-м был отправлен на фронт. Командовал взводом артиллерии.

Меня ранило в Белоруссии, на Украине, в Польше. Со временем ко всему привыкаешь. Чувствуешь - летит мина. Если звук такой «ку-ку-ко» - далеко упадет, даже не нервничаешь. А если шипит - значит, близко. Где-то рядом упадет. И вот на Украине как-то я меньше чем за километр от своих ушел (мне же надо было идти с пехотой, чтобы командовать подчиненными). Слышу - мои замолкли. Звоню - а мне говорят: нас накрыли. «Есть убитые?» - «Есть». Когда до них добрался, уже мало кто в живых оставался...

А вы знаете, что кровь на бинтах сначала коричневая? Но чем ближе к фронту, тем ярче цвет крови. Значит, ранен несколько часов назад. А повсюду слышна артиллерийская и пулеметная стрельба... А ты - меньше года как выпускник школы».
 

Мужик, а не лакей
 

Диана Касмынина и Кирилл Иванов из 10 «Б» заинтересовались судьбой Якова Игнатьевича Черепанова. Свои выступления школьники подготовили по двум публикациям: статье от 28 октября 1994 года (автор И.Дружинина) и воспоминаниям офицера в отставке Андрея Литвинова, напечатанным в «Горожанке» спустя пять лет.

«В 1943-м в числе 25 человек был направлен в разведроту 7-й гвардейской воздушно-десантной бригады, дислоцирующейся в аэропорту Внуково. Помню, как капитан воздушно-десантных войск построил новобранцев в три шеренги. Сам подтянутый такой, боевой, ходит вдоль строя, нас разглядывает. А я среди своих-то осмелел, развязным стал, действия капитана этого комментирую. Остановился он напротив меня, ткнул пальцем: «Сибиряк? Книги о разведчиках читал?» «Я, - отвечаю, - только букварь читал». Хмыкнул. «Ну, - говорит, - если букварь читал, я тебя к себе в разведку беру, будешь у меня ординарцем!»

Я-то думал, ординарцем - значит помощником, а пришлось сапоги чистить да чай разносить. Не по нутру пришлась мне эта работа - я мужик, а не лакей: привык все своими руками делать, своей головой думать. От 17-летнего сопляка бунта не ожидали - влепили 3 наряда. Неделю под кроватями ползал, пыль в горсточку собирал, но прислуживать отказался. Думал, в другую часть переведут, но, странное дело, капитан меня после этого зауважал и уж больше не приказывал, а отправил в полковую разведшколу. Там меня научили финкой владеть, без шума языка брать, приемам разным самбо.

Первое боевое крещение в Белоруссии, в тылу. Наблюдателем в полку был. Вот многие усмехаются, дескать, подумаешь! А того не понимают, что наблюдатель - глаза и уши части, и чтоб реальную обстановку знать, надо 5-6 языков взять, да непростых, а шифровальщиков или из офицеров».
 

Теперь я - ваша отец, а вы - мой дочерь
 

Историю Евгении Васильевны Журавлевой, которую изначально поведала Ольга Лобзина в апреле 2000 года в своей статье «Дочь полка», рассказал старшеклассник Сергей Черадионов.

«На войну девушка попала случайно, вернее, по знакомству. Знакомая матери, возглавлявшая курсы медицинских сестер, пристроила туда Женьку, приписав ей в документах три года. Спустя шесть месяцев она же отправляет ее в тыл к знакомому начальнику комендатуры третьей военной автомобильной дороги. Отсюда она попадает с острым приступом печени в госпиталь, где, наслушавшись рассказов о фронтовых буднях от раненых медсестер, радисток, связисток, ни о чем другом думать не могла. Наши наступали, и надо было срочно освобождать госпиталь. В спешке составлялся список выздоравливающих, которых отправляли на Северо-Западный фронт в 241-й запасной полк, откуда бойцы уходили на фронт. Естественно, на нее никто внимания не обращал. И лишь спустя три месяца, когда она уже ни на что не надеялась, приехали танкисты.

- Заместитель начальника штаба танкового полка, капитан Грязнов, остановившись возле меня, воскликнул: «А это что за чудо? Не испугаешься танков?» Я даже не поверила. Когда мы приехали, весь полк сбежался. Солдаты стали орать: «С кем воюешь, с папой или одна?» Смешно, наверное, было. А я тогда сильно злилась. Полковой санитар (ему лет 40 было), здоровый, кряжистый мужик - колоритная фигура, словно вылит из одного куска дерева, мордвин по национальности, Павел Моисеевич Имаров, говоривший по-русски неважно, взяв надо мной шефство, сказал: «Теперь я - ваша отец, а вы - мой дочерь». Так я прижилась в полку...

Практически у каждого на войне был свой талисман. У меня - танковый шлем, который дали мне перед боем танкисты и который я практически не снимала ни зимой, ни летом. Считала, если сниму - непременно убьют».

Шли живой стеной - нас прикрывали
 

Алина Кононова, тоже учащаяся 10 «Б», подготовила рассказ о Иване Дементьеве, которого в родном Тартате односельчане называли осколком войны. О судьбе Ивана Спиридоновича написала в феврале 2007 года Светлана Мочинская.

«Двое суток лежал в болоте под Нарвой солдат Иван Дементьев, не помня себя, не зная, что с ним случилось. Так бы и сгинул восемнадцатилетний боец, пацан совсем... Подошла огромная собака, обнюхала тщательно - как обожгла дыханием. Вернулось сознание к рядовому Дементьеву. Овчарка еще покрутилась подле. Нет еще живых? Нет. А потом и санитаров привела.

…Бросили на Северо-Западный фронт. Развороченные дороги, разоренные деревни… Служил рядовым в роте автоматчиков. Сегодняшним-то умом понимаешь: как выдержали? Тяжело же было, невыносимо! Пайки какое-то время давали редко, полевая кухня не всегда доходила. А так жрать хотелось! Хлеб мерзлый грызли с остервенением, десны в кровь рвали.

Сколько раз ходили в атаку - стерлось из памяти. Спасибо старшим воякам - спасали пацанов неопытных, безголовых. Шли живой стеной сорокалетние мужики, у которых и жены, и дети в тылу остались, прикрывали собой, не давали погибнуть молодняку - тебе жить надо, Иван!..

Что осталось с войны? Любовь к собакам. Если б не та обученная овчарка - эх, узнать бы, как звали спасителя моего! - пропал бы, может, как старший Василий, без вести. Не узнал бы, что разбили мы немца наголову. Не было бы у меня моей любви, моей семьи, детей, внуков... Вот всю оставшуюся жизнь с собаками - и на работе, и дома. В Красноярск-26 пригласили на работу, ходил с овчарками по периметру, зону охранял. Пока ноги позволяли...»

Значит, мама не бросила
 

Алла Александровна Юрковская ребенком пережила блокаду Ленинграда. В 1941 году, когда все началось, ей было всего пять лет. Своими воспоминаниями о том страшном времени женщина поделилась в январе 2018-го с корреспондентом «ГиГ» Екатериной Мажуриной, а десятиклассница Кристина Тишина подготовила по ним презентацию.

«Мама много работала в госпитале, и когда уходила, оставляла меня с маленькой сестренкой, запирала комнату и входную дверь на ключ. Первое время ее не было весь день, но потом, когда на работе узнали про младшую сестренку, отпускали домой каждые 4 часа. Звук поворачивающегося в двери ключа был для меня самым счастливым - значит, мама нас не бросила, вернулась! К маленькой Танечке меня просила не подходить. Так я и сидела в одиночестве, темноте и постоянном страхе. Электричества не было, а через окно света мало попадало, ведь оно до половины было заколочено. Все так делали - для тепла и чтобы стекла не разбились от взрывной волны.

Единственным моим другом в ту пору был плюшевый мишка, подаренный папой в феврале 1941 года. Я с ним разговаривала, пела песни, пока ждала маму с работы. Однажды медвежонок заговорил со мной папиным голосом. Он сказал, чтобы я перестала плакать и бояться, ведь я старшая, а значит, в ответе за младшую сестру.

Мы вернулись в Ленинград, когда мне исполнилось 8 лет, а сестре 3 года. Наш дом, к счастью, был цел, и бабушка сумела добиться вызова для нас, ведь вернуться из эвакуации было совсем не просто. Помню, как бабушка принесла моего плюшевого медведя. Его чудом не сожгли в печке. Сестренка буквально вцепилась в игрушку, ведь никаких других она никогда не видела. Она с ним никогда не расставалась. Позже с мишкой играла моя дочь, когда гостила в Ленинграде у бабушки. А потом про него забыли. Я нашла игрушку только в 1996 году, когда приехала в Санкт-Петербург на похороны мамы. Потрепанный медведь, завернутый в кусок ткани, долгие годы хранился в шкафу - ни у кого не поднялась рука его выкинуть…»

Медвежонок, переживший блокаду, сохранился до сих пор. В 2016 году Алла Александровна передала его в музей боевой славы 95-й школы.
 

Сквозь дым и пыль
 

Десятиклассник Сергей Терентьев рассказал о Герое Советского Союза Михаиле Николаевиче Баскове. За основу взял статью Коминтерна Кузнецова «На перекрестке дорог», написанную в апреле 1994 года.

«Наш танк шел вторым. Машины неслись через пригорки и овраги в направлении станции. Вот уже показались строения, но в это время как раз фашисты открыли сильный заградительный огонь. Головной танк был подбит, и наша машина оказалась первой. Не сбавляя скорости, направляю свой танк вперед и оказываюсь на небольшой высоте. Сквозь дым и пыль замечаю минометную батарею и суетящихся возле нее гитлеровцев. Добавляю газу, и на полном ходу моя тридцатьчетвертка врывается на батарею. Осмотревшись, вижу груды исковерканного металла и десятки трупов фашистов…

Вот как это описано в наградном листе: «Своими умелыми действиями в бою за станцию Вапнярка механик-водитель танка Т-34 М.Н.Басков посеял панику среди врага и отличным маневром отрезал ему путь отхода. В результате этого гитлеровцы оставили автомашину и конный обоз с грузами и боеприпасами, которые затем были захвачены нашими наступающими частями...»

С 2013 года в Железногорске проходит турнир по боксу памяти М.Н.Баскова. Он входит в число крупных российских соревнований по боксу.

 

[слово педагогу]

Виктория ШВЕБЕЛЬ

- День Победы был и остается самым дорогим праздником для всех россиян. Практически в каждой семье есть свой герой, свой победитель, о котором вспоминают и в будни, и в праздники, и в тихом семейном кругу, и на громких торжественных мероприятиях. Большинства ветеранов, прошедших Великую Отечественную войну, уже нет в живых. Что же мы, молодые и живущие, можем сделать для них? Сохранить ПАМЯТЬ. Сделать так, чтобы помнили...

Уже 6 лет в нашей школе проходит «Эстафета памяти» - серия мероприятий, посвященных Дню Победы над фашистской Германией. Инициатором акции стали преподаватели школы и ее директор Дмитрий Протопопов. В 2014 году школа начала подготовку к созданию музея воинской славы, поэтому любая информация о героях войны помогла бы в создании экспозиций. Каждую весну школьники готовят коллажи и фотокомпозиции о своих героях Великой Отечественной войны - прадедах или прабабушках, пишут о них рассказы с фактами из биографий и выступают с ними на уроках Мужества. Если у кого-то нет такого героя в семье, то можно найти материал о любом участнике. В итоге, более 500 школьников приняли участие в этой акции за все эти годы.

В связи с тем, что этой весной всем необходимо оставаться дома - в режиме самоизоляции, школьная «Эстафета памяти» тоже перешла в другой формат. В последнем онлайн-мероприятии, основанном на интереснейших архивных статьях газеты «Город и горожане» и проведенном с помощью Skype, приняли участие школьники, педагоги и директор. Запись нашего урока уже просмотрели более 50 человек. Учителя истории планируют провести подобные мероприятия во всех старших классах.

Ребят по-настоящему взволновали истории людей, о которых рассказано в газетных статьях. Задели за живое! Но особенно нам близка судьба Аллы Александровны Юрковской, которая передала в наш музей свою игрушку, пережившую с ней блокаду. После онлайн-встречи я спросила подростков: «Что тронуло?» Десятиклассники ответили: «Маленькая девочка с плюшевым медведем на руках и разговаривающая с ним». Наверное, все-таки трагедия ребенка, пережившего страх, боль и одиночество, ближе и понятней нынешним подросткам. К счастью, ужасов войны они не пережили, что такое убивать во время боя и быть убитым, для них абстрактное понятие, нечто, похожее на бой и смерть в компьютерной игре. Нет точек соприкосновения. А вот оставшемуся в одиночестве ребенку они сочувствуют. И полумистическая история, когда игрушка начинает разговаривать с девочкой голосом папы, тоже им интересна. Дети есть дети. Даже если они большие.

А еще их трогают истории героев, если они похожи на приключенческие романы, или в них есть точки соприкосновения с их интересами. Одну девочку зацепило то, что Леонид Ежков все время пересматривал «В бой идут одни старики» и плакал. И то, что ему за хорошую учебу подарили наручные часы. Ведь это такая редкость в то время! Другой школьнице импонировало, что герои доставшихся ей статей умели преодолевать любые жизненные трудности, а в частности, Иван Дементьев, спасенный собакой, пронес любовь к этим животным через всю жизнь. Тем самым «тонкой ниткой связывая события войны и мирную жизнь» - так она сказала.

Лично мне всегда интересны истории людей. Не обезличенная история народа, а именно рассказ про конкретного человека. Ведь из маленьких капелек чьих-то судеб и складывается история целой страны. Банально, но истинно. Каждый человек уникален - мысли, поступки, желания, отношение к войне. Даже в самой страшной ситуации способен любить и оставаться человеком. Чрезвычайные ситуации, как лакмус: если в характере есть щелочь, гнильца - сразу проявятся.

Вот про это я и говорю постоянно на экскурсиях школьникам - чтобы уважали героев и не осуждали оступившихся. Ведь главное для нас - не забыть самим и не дать забыть этого детям. Помнить людей, сражавшихся за честь своей Родины. За свободу. За право жить и любить. И не забывать о причине, вынудившей их взяться за оружие. И спасибо газете, что ее авторы на протяжении стольких лет публикуют правдивые истории об этих замечательных людях. Ведь чем больше времени проходит, тем больше рождается домыслов. А эти люди достойны только правды!
 

Подготовила Маргарита СОСЕДОВА

Благодарим за помощь Центральную городскую библиотеку им. М.Горького