Больше тридцати лет 26 апреля считается черным днем календаря - с момента страшной радиационной катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году. В ликвидации последствий аварии принимали участие 770 жителей Железногорска, в том числе Фаина Малыхина, в прошлом фельдшер КБ-51.
О катастрофе на ЧАЭС Фаина Николаевна, как и все советские граждане, узнала лишь 28 апреля по телевизору. Ей, живущей и работающей в сибирском атомном городе с 1957 года, хорошо было известно, с какой опасностью столкнулось человечество. А несколько месяцев спустя и самой пришлось ехать в загрязненную радиацией зону.
- Предполагалось, что командировка продлится всего 15 дней, однако она затянулась на два месяца, с 1 января по 3 марта 1987 года, - вспоминает Малыхина. - Чернобыль встретил неласково. Город выглядел, будто по нему прокатилась война. По улицам ездили только БТРы. И везде снег. Розовый. Как мне объяснили, снег обрабатывали специальными веществами. Помню, на яблонях висели красные яблоки, их так и не успели собрать. В медпункте, где мне предстояло работать, все было разорено. Рентгеновская установка перевернута, пробирки в лаборатории разбиты. Ни халатов, ни стерилизатора - вообще ничего.
Об этом не принято говорить, но несколько месяцев после катастрофы ликвидаторы спасались от радиации народным способом - алкоголем. Точнее говоря, пили все по-черному. Те разрушения, что увидела Фаина Николаевна, связаны не со взбесившимся атомом, а с нетрезвыми людьми. Потом в Чернобыле ввели сухой закон, но спиртное разными способами все равно доставали.
- По городу ходить запрещалось, - рассказывает наша собеседница. - Но в медкабинете не было даже стульев. Я собирала их по квартирам. Несколько раз все уничтожали дозиметристы - мебель «звенела».
Фельдшер Малыхина в Чернобыле фактически выполняла работу врача. Уборку проводить было некому, поэтому на ней лежали обязанности еще и санитарки. Как и у всех, ее рабочий день длился 12 часов, выходных не было. В основном Фаина Николаевна трудилась на здравпункте при штабе правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии. К ней приходили на прием академики, генералы, министры. Зачастую она вообще не знала, кто эти люди, ведь в Чернобыле все носили афганскую форму без знаков отличия.
- Никто из членов правительственной комиссии не сидел в кабинетах, - говорит Малыхина. - Все они ежедневно находились в загрязненной зоне. Мне и самой пришлось работать 26 часов подряд на третьем энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции. Через ничем не защищенное окно процедурного кабинета я видела разрушенный четвертый энергоблок ЧАЭС. Оказывала первую медицинскую помощь и давала допуск тем, кто шел на остальные блоки, вела контроль за приготовлением пищи. Из Красноярска-26 в тот момент в Чернобыле было двое: я и врач скорой помощи Сергей Привалов. Сказать, что пришлось трудно, - значит ничего не сказать. Аппетита не было, глубоких эмоций тоже. Я первый раз заплакала спустя три месяца после возращения домой. Так действует радиация.
Как позже выяснилось, в Чернобыле Фаина Николаевна перенесла инфаркт. Но серьезное обследование можно было провести только в Киеве. Женщина отлежалась три дня и вышла на работу. Последствия оказались серьезными. Через несколько лет Малыхина угодила в реанимацию и долго лечилась в кардиологии.
У Фаины Николаевны есть значок ликвидатора, а также юбилейные медали. Ее часто приглашают по случаю очередной памятной даты выступить перед школьниками, не забывают отметить и в КБ-51, где она отработала 52 года. Вот только никаких льгот, положенных участникам ликвидации аварии на ЧАЭС, не получает. Как и врач скорой Сергей Привалов, и еще два железногорских санитарных врача, что ездили в Чернобыль намного раньше.
- Мне сказали, что после возвращения нужно было оформить инвалидность, - вздыхает женщина. - За время командировки я похудела на 23 килограмма, но мне не дали отдохнуть и трех дней. Потом куда-то потерялась амбулаторная карточка. В итоге
мои заболевания, полученные в Чернобыле, не признаны связанными с ликвидацией аварии. Я отправила все документы министру здравоохранения РФ, недавно получила ответ - обращайтесь в суд. Свои чернобыльские медали надеваю редко. Однажды вышла на улицу при полном параде и вслед услыхала: «Настоящие чернобыльцы, как и фронтовики, уже все давно на том свете»…
Конечно, это все грустно и обидно. Но Фаина Николаевна совсем не похожа на сломленного болезнями и возрастом человека. Она в свои 78 лет ведет активный образ жизни, занимается творчеством - пишет стихи, и вообще смотрит на жизнь с оптимизмом. Несмотря ни на что...
Марина СИНЮТИНА
