В Театре кукол «Золотой ключик» якобы по техническим причинам отменили спектакль «Случай в лесу» красноярского театра «Вспышка». На самом деле постановка не состоялась из-за скандала, который выплеснулся далеко за пределы города и края. ГиГ разбирался в причинах произошедшего, а главное — в том, кому и зачем понадобилось выставлять культуру Железногорска в неприглядном свете.

Началось все с публикации афиши спектакля в социальных сетях. У пьесы было и второе название — «От***рили». Возрастное ограничение 18+ указали, о присутствии ненормативной лексики предупредили.

С такого нестандартного решения директор Наталья Шоф начала реализацию проекта переформатирования «Золотого ключика», зрителями которого больше полувека были только дети. Предполагалось создать кукольный театр, интересный также подросткам и взрослым. Но столь авангардное решение пришлось по душе не всем — в соцсетях мгновенно появились негативные комментарии. Однако явно нецензурное название пьесы не оттолкнуло любопытствующих — билеты продавались неплохо. Можно только предполагать, чем бы закончился этот эксперимент, но тут прилетела пуля, откуда не ждали. Накренившиеся духовно-нравственные ценности Железногорска озаботили Наталию Пряженикову (Садриеву), бывшую журналистку местных СМИ, ныне проживающую в другом регионе. Пряженикова сразу пошла в атаку — на российском канале «Царьград» она возмутилась, что жители Железногорска терпимо относятся к намерению показать пьесу с матом в стенах кукольного театра. Ведущий канала отругал власти города за нерешительную позицию и пообещал активистке поддержку вплоть до подключения депутатов Государственной Думы и губернатора Красноярского края. После таких угроз спектакль отменили. Кто-то из подписчиков Пряжениковой поздравлял ее с победой, но другие недоумевали, почему за них решили, что им можно смотреть, а что нет.

Мы спросили депутатов, работников культуры и образования, журналистов, что они думают о случившемся. Все респонденты ответили, что скандал в кукольном театре стал предметом споров и обсуждений. Дискуссии шли о том, уместны ли на площадке кукольного театра спектакли категории 18+ .

— Исторически театр кукол не предназначался исключительно для детей, — высказал свою точку зрения депутат Роман Беллер. — Спектакль «Случай в лесу» о том слое общества, где люди в силу своего воспитания и окружения не изъясняются на литературном языке. Очень жаль, что у человека, поднявшего волну, есть только две краски — черная и белая. У жизни на самом деле множество цветов и оттенков.

Депутат Никита Травников сказал, что не собирался идти на спектакль, но лишь потому, что он предполагался в театре кукол. Но и противодействовать бы не стал, поскольку на афише указано возрастное ограничение.

— Я не против таких постановок, — говорит Травников. — Я бы сходил на этот спектакль на другой площадке. В моем восприятии кукольный театр — это для детей. Хотя я не утверждаю, что это детское учреждение. Красноярский ТЮЗ ставит спектакли с ограничением возраста, и они пользуются большим успехом у зрителей. Возможно, и у нас был бы спрос на них.

Мы также попросили респондентов прочитать текст, ставший основой пьесы «Случай в лесу» — исповедь человека, который в 16-летнем возрасте убил своего одноклассника, чтобы доказать самому себе, что он сильный. По сути, это классическая тема греха и раскаяния в антураже депрессивного населенного пункта.

— Я дочитать до конца не смогла, — говорит Татьяна Гроздова, в прошлом сотрудница городского музея. — Это ужас! До знакомства с текстом я считала, что пьесу для взрослых лучше бы показывать не в кукольном театре, а в другом месте. Но сейчас бы я не порекомендовала этот спектакль никому и нигде!

Директор музея археологии в Подгорном Лилия Чернявская прочитала лишь две трети текста.

— Для меня мат вообще неприемлем, — сказала Чернявская. — Сам сюжет пьесы, наверное, хорош — человек смог подняться с такого дна и переосмыслить свою жизнь, раскаяться. Но показывать это на муниципальных площадках, я думаю, не стоит. Да и нужен ли такой спектакль сегодня, когда идет СВО?

Лилия Бучинская, учитель русского языка и литературы школы № 106, тоже не стала читать весь текст.

— Никаких признаков искусства я не увидела, — сказала Бучинская. — Философия низов общества мне абсолютно понятна — в нашей школе семей двадцать таких. Читать корявый матершинный язык невозможно. Я с большим удовольствием читала Эдуарда Лимонова — там весь мат оправдан. А здесь чистой воды эпатаж.

Но есть и респонденты, для которых тема нецензурной лексики оказалась второстепенной.

— Текст ужасный, но не мат меня пугает, — сказала руководитель вокальной студии The Best Елена Аноприева. — Автор с жуткой обыденностью описывает страшные вещи. Это история про человека, в котором возбудили зло. Тут все намного глубже, чем просто мат. Мат — это концентрация зла. Но у зла обличий много. Люди иногда с приличным выражением лица и мирными словами такое страшное зло творят!

По мнению Аноприевой, спектакль «Случай в лесу» лучше проводить в закрытом формате специально для педагогов, психологов, всех, кто работает с подростками. И с обязательным последующим обсуждением темы. Но человек должен решать сам, нужно ли ему видеть такие постановки, подчеркивает Елена.

Журналист Екатерина Григоренко считает, что искусство должно быть похоже на жизнь, поэтому нецензурные слова в тексте обоснованы.

— Я читала, и мне плакать хотелось, — говорит Екатерина. — Там открывается такая пропасть, настоящий ад! Я думаю, что это надо показывать. Да, мат — но у вас что, такая слабая психика? Здесь это не скабрезность, а лексика, сформированная условиями, в которых человек вырос. Я знаю таких людей — у них мат не ругательство, а аутентичная речь.

Мы спросили руководителя красноярского театра «Вспышка» Марию Булатову, почему для постановки выбрали такой неоднозначный текст.

— Пьеса и спектакль — довольно разные высказывания, — ответила Мария Булатова. — Спектаклю уже два года. Он о культе силы, который навязывается подростку в нашем обществе, о табу на чувствительность и чувственность в мальчике, который растет в российской глубинке. Это наша попытка разобраться в себе, в том наследии, которое подарили нам наши родители, и в том, что мы передаем дальше.

То есть нельзя утверждать, что «Случай в лесу» — калька текста, который читали наши респонденты.

— Мне это все напоминает историю про спектакль «Силикон» Театра оперетты, — сказал директор школы № 95 Дмитрий Протопопов. — Там много чего было, и нецензурные слова в том числе. И в этот спектакль предлагали включить детей из гимназии 96. Помню, что мы с Валерией Бреус, директором 96-й, и руководителем Управления культуры Галиной Тихолаз решали, как быть. В итоге текст поправили, причем смысл спектакля от этого не был потерян. Сейчас эту постановку рекомендуют подросткам.

Но история с «Силиконом» была известна лишь узкому кругу, скандалом вселенского масштаба она не стала. Так почему же попытка привлечь внимание зрителей к Театру кукол, пусть и спорным способом, послужила для Наталии Пряжениковой поводом трубить на федеральных каналах о посягательстве на моральные устои общества?

Дмитрий Протопопов считает, что тема подогрета искусственно. Ведь даже после отмены постановки Садриева продолжает публиковать обличительные посты, борется «с развратом в искусстве».

— Это личная позиция, доведенная до крайности, — говорит директор 95-й. — Какую цель она преследует — напомнить о себе? Меня всегда настораживает такая активность. Это как из пулемета по мухам. Подняла пену — спектакль отменили. Но она продолжает пену взбалтывать. Меня всегда удивляет, как у людей хватает времени на подобные занятия. А у Садриевой пятеро детей, между прочим.

По мнению Елены Аноприевой, Садриева просто пиарится.

— Я считаю, что эта женщина создает социальное напряжение в обществе, — говорит Елена. — Железногорск решает сегодня важные задачи, ему совсем не нужна дурная слава. И Садриева считает себя православной? Но разве не грязь словесную она разводит? Еще голый по площади не пошел, а только объявил, что хочет пойти, а его уже осудили. Садриеву коробит только мат? Меня это просто поражает. Неужели она не слышит мата на улицах? Законопать людям рот тогда!

Мы обратились к отцу Роману Нещерету, настоятелю храма Михаила Архангела, с просьбой прокомментировать ситуацию.

— Я знаю о произошедшем, поскольку в епархию поступило письмо, — сказал отец Роман. — Думаю, инцидент связан с тем, что мероприятие собирались проводить в детском учреждении. Ненормативная лексика с точки зрения церкви — это искажение дара божьего, слова. Церковь не одобряет ненормативную лексику в любом контексте и выражает свое отношение к ситуации. А уже дело людей — участвовать или не участвовать в подобных мероприятиях.

Ничего общего с воинствующим радикализмом Пряжениковой — взрослый человек имеет право сам определять, какой спектакль ему смотреть, как говорить, какую одежду носить, сколько рожать детей.

Есть ли хоть что-то положительное в этой истории? Ведь у медали всегда две стороны. Наверно, есть — в городе действительно возник интерес к «Золотому ключику». Сейчас делай там любую постановку — и будет аншлаг.

Руководитель «Вспышки» Мария Булатова говорит, что после отмены спектакля ей писали жители Железногорска, причем даже те, кто раньше никогда не ходил в театр.

— Хайп, конечно, — говорит Булатова о причине решения директора «Золотого ключика» пригласить «Вспышку» на гастроли. — Но такая редкая возможность привлечь людей к театру всегда ценна.

Игорь Куксин, глава ЗАТО Железногорск:

— Можно принимать или не принимать, соглашаться или не соглашаться, аплодировать или освистывать: каждый человек свободен в своем суждении о произведении искусства. Как и в мнении, искусство ли это вообще. В этом ключе спектакль «Случай в лесу» уже интересен: его не показали, но обсуждали куда больше, чем иной из показанных. Камнем преткновения стала ненормативная лексика. Оправдана ли она — можно спорить. Главное — не занимать позицию «запрещать и не пущать». Однако городские муниципальные учреждения культуры должны быть внимательны в выборе произведений, которые размещают на своих площадях, тем более когда речь идет о театре кукол, который в сознании зрителей устойчиво ассоциируется именно с творчеством для детей. Спектакли, где активно используется обсценная лексика, там вряд ли уместны, даже если на афише указаны возрастные ограничения. Для этого есть другие площадки. А дальше уже зритель выскажет свое мнение.

Марина СИНЮТИНА