Ровно год назад в Железногорске был зафиксирован первый случай коронавируса. Паника и страх в апреле 2020-го дошли и до нашего городка. Кто-то осуждал первых заболевших, кто-то жалел, кто-то продумывал, как защитить себя и своих родных. Новая жизнь началась для всех — мы перестраивались, привыкали к необычным форматам общения и работы. На передовой пандемии Covid-19, конечно, оказались, медики. И сегодня мы начинаем серию рассказов о том, как в этот период работалось и жилось нашим докторам. Эту галерею откроет история реаниматолога-анестезиолога Клинической больницы — 51 Андрея Токарева. Его называют рекордсменом «красной зоны» Железногорска. Он провел там, помогая пациентам, уже 270 дней.
ЗНАКОМЬТЕСЬ (вдруг вы его еще не знаете) — Андрей Токарев, врач реаниматолог-анестезиолог. Он работает в железногорской клинической больнице 21 год. В 1997 году Андрей Анатольевич закончил лечебный факультет Красноярского медицинского института. Во время учебы на старших курсах работал фельдшером скорой помощи. Потом учился в ординатуре, где и определился со специализацией.
— Мне всегда были интересны направления, где необходимо думать. Наука реаниматологии-анестезиологии обязывает быстро и взвешенно принимать решения, а еще ты должен многое уметь своими руками и работать на высокотехнологичном оборудовании. Каждый день в медицине появляется что-то новое. И это самое интересное — все новейшие знания и технологии внедрять в свою практику и использовать для помощи нашим пациентам. Это мотивирует не стоять на месте. Пандемия коронавируса многое откорректировала в нашей работе, многому научила и открыла ресурсы.
— Андрей Анатольевич, вас называют рекордсменом «красной зоны» Железногорска. Как вы принимали решение зайти туда?
— Странный термин «рекордсмен», но, видимо, это так. Я проработал на сегодняшний день здесь примерно 270 дней. А как решение принимал? Просто надо было кому-то идти и делать эту работу. У нас не принято очень долго размышлять и взвешивать, потому что от этого зависят жизни людей. Надо, значит, надо.
— Какие задачи у врачареаниматолога в «красной зоне»? Приходилось ли переквалифицироваться и осваивать новые для вас специализации?
— Во-первых, в зоне моего внимания всегда были самые тяжелые пациенты. Конечно, в лечении заболевших корнавирусом есть специфические особенности. Мы узнавали об этих особенностях и порой на ходу вырабатывали тактику лечения. Новая болезнь стимулирует к новым знаниям. Было интересно работать в самое сложное время. Там где есть интерес к новым болезням и методам работы с ними, там всегда есть и наш врачебный успех — мы помогаем пациентам выздороветь и дальше вести полноценный образ жизни.
— А паника была? Всетаки неизвестный вирус, столкнулись с ним впервые...
— Панических состояний у врача не бывает никогда. Потому что суть нашей работы в том, чтобы все было четко, выверено и спокойно. Нужны только знания. Мы все заранее прошли обучение по новой коронавирусной инфекции. Да, практических навыков не было, но теоретическую базу нам всем дали. Врачам и медперсоналу нашей больницы повезло — с нами рядом, плечо к плечу, всегда была Наталья Федоровна Кузнецова. Она талантливейший инфекционист, кандидат медицинских наук. И она консультировала и курировала нас круглосуточно — была на связи и днем, и ночью. В общем-то, и сейчас Наталья Федоровна лично контролирует весь процесс работы и лечения пациентов с Covid-19. Конечно, особенности работы в период пандемии и в «красной зоне» есть. Ты закрыт и весь твой мир сужается до этого пространства, а жизнь-то продолжается, у каждого из нас есть семьи, свои какие-то заботы. Это, конечно, морально может немного напрягать. Но хорошо, что есть поддержка и понимание родных, друзей. Очень много отзывчивых и заботливых людей в нашем городе — пандемия это показала наглядно. Нас поддерживали, нам помогали. И это было очень важно для каждого врача.
— Сложно было физически и эмоционально работать в пик пандемии?
— Физически первое время было, конечно, непросто. Пришлось пересмотреть режим дня, график сна и бодрствования, изменить рацион питания. Когда ты заходишь на шесть часов в красную зону, ты должен понимать, что все это время не будет возможности ни попить, ни перекусить, ни справить нужду, просто нельзя выйти оттуда пока не завершишь обход и не окажешь помощь и внимание каждому пациенту. Жизнь изменилась, но ко всему привыкаешь и ко всему адаптируешься, особенно когда работаешь в условиях такого экстрима. Честно говоря, времени на какие-то раздумья или капризы не было ни у кого. Сейчас уже и не думаешь о неудобствах или ограничениях, потому что все отлажено и понятно. А про эмоциональную сторону я так скажу — работа врача реаниматолога-анестезиолога эмоционально тяжелая всегда. Кто-то из пациентов погибает и к этому невозможно привыкнуть или быть готовым. Здесь так же. За год работы мы изучили многое. Сейчас знаешь, кто и что в команде может сделать быстро, кого можно подменить, а кто практически незаменим на своем месте и в определенных манипуляциях, например. Вообще, пришлось за этот период освоить не только новые знания, но и новые специальности — например, в «красной зоне» не было своего рентгенолога, мы учились делать снимки и описывать их. Помогали младшему персоналу. Порой кормили пациентов — всякое бывало. Хозяйственная часть тоже была на нас по началу — сантехников или электриков просто не допускали на опасный объект, мы сами все ремонтировали или подключали свет, меняли лампочки, если вдруг такая необходимость возникала. Сейчас уже есть специальный шлюз, по которому к нам заходит обслуживающий персонал.
— Как проходит обычный день доктора в «красной зоне»?
— Подъем в районе 6.00 часов утра. Встали, умылись, заходим в «красную зону». Осматриваем больных, меняем назначения, проводим необходимые манипуляции — все это продолжается 4-6 часов. Дальше выходим в чистую зону, где можем покушать, привести себя в порядок, переключить ненадолго внимание. И продолжаем работу с документами. При этом всегда помнишь о том, что в любой момент тебя могут вызвать обратно к пациентам — расслабляться не приходится, об этом лучше даже не думать, чтобы не было сожалений, раздражений или ощущения усталости, которые могут как-то негативно влиять на настрой. И когда я говорю, что у доктора и всего медицинского персонала подъем в 6.00 утра, это не значит, что мы спали всю ночь. Бывает такое, что не ложимся вообще. Редко можем поспать 5-6 часов непрерывно — мы все время на посту. Работа у нас такая — быть на страже здоровья и жизней людей. Так что классического графика доктора в «красной зоне» нет, он всегда непредсказуемый — надо быть готовым, что кому-то становится хуже, у кого-то осложнения, кому-то экстренно нужна помощь. Но при этом есть строгие правила поведения самого врача и медперсонала — о своем здоровье мы тоже обязаны заботиться. Мы по четкому алгоритму, например, действуем, когда одеваемся в спецкостюмы для захода в «красную зону». Но еще более четкий и важный процесс раздевания после работы там. Снимать костюмы лучше вдвоем, чтобы помогать друг другу и не нарушать регламент. Все это для безопасности — с коронавирусом шутить не стоит. Вот, если человек, правил не придерживается, то тогда вероятность заразиться очень высока. Я еще раз подчеркну — covid-19 инфекция крайне опасная и как организм отреагирует на нее, никто предсказать не сможет, поэтому профилактику и превентивные меры защиты игнорировать нельзя.
— Удается ли отдыхать? И как организованы перерывы в работе?
— 2 апреля 2020 года мы зашли в «красную зону» и началось самое длительное мое пребывание здесь — четыре месяца нон-стопом. В этот период пришлось выезжать в Северо-Енисейск с нашим главным врачом — там была вспышка среди сотрудников золотодобывающей компании. Потом помогали нашим коллегам из ФМБА в Красноярске. После этого первого марафона у меня был отпуск — я провел дома целый месяц. А затем командировки в Крым и в Циолковский.
— Командировки врачей воспринимались очень сложно железногорцами — нам ведь тоже нужна была помощь.
— Вы знаете, нас никто и никуда не отправил бы, если бы не было уверенности, что наши доктора справляются. В общем и целом, в Железногорске все хорошо и стабильно. Мы заранее подготовились к ситуации. Все необходимое оборудование и медикаменты были закуплены с достаточным запасом. Главное, что успели кислород и в инфекционное отделение, и в резервные палаты второй терапии. Эта пандемия научила нас работать дистанционно — селекторные совещания, профессорские консультации, вебинары. В таком режиме мы стали оперативнее в принятии решений. Смело можно сказать, что за прошедший год медицина значительно шагнула вперед в технологиях, в новых подходах к изучению болезней и методах их лечения.
— Если честно, переживали за тех пациентов, которым нужна была помощь вне «красной зоны»?
— Конечно, я переживал о том, как там без меня в операционных, в реанимации. Но я уверен, что коллеги мои достойно прошли тяжелый период. И как только будет возможность, я вернусь в прежний режим работы на своем месте. Когда-то это все закончится и наступит мирное время.
— А когда закончится? Что говорят сегодня в медицинском сообществе?
— Единого мнения нет. Как Бог даст, так и будет.
Юлия ТРЕТЬЯКОВА?
