– Екатерина, как вы узнали о решении сына пойти на СВО?
 

– Денис оканчивал техникум в Красноярске – учился на технолога кондитерской и пищевой промышленности. В апреле приехал домой и сказал: «Мам, мне все равно придется в армию идти. Я подумал-подумал и решил, что сразу подпишу контракт. Чего тянуть-то?». Я, конечно, была против, уговаривала не делать этого и даже не думать в эту сторону. Не вздумай, кричала. Сильно мы поссорились с ним – я боялась за его жизнь, а он не понимал. Но прошло немного времени, я думала, сама с собой разговаривала и с мужем. И поняла одно: это ведь его осознанное решение. И тот момент, когда я не имею права настаивать на том, что противоречит его ценностям и устремлению. В конце концов, это мы его так воспитывали. В семье много говорили о ситуации на Донбассе – с 2014 года тема не уходила. Мы участвовали в сборе гуманитарной помощи жителям ДНР и ЛНР. Это Дениса формировало. От решения своего он не отступил – получил диплом и первым делом поехал в военкомат. Домой вернулся с подписанным контрактом – все, дело сделано, обратного пути нет. Рулить уже некуда. Вот как-то так. В июле проводили.
 

Катя детально помнит каждый день прошедшей весны и лета. Видно, как она сдерживает слезы, борется с предательски подступающим комком в горле и держится. Голову вверх немного поднимает, воздуху в легкие набирает и говорит, говорит, говорит. Когда собирались, рассказывает Екатерина, понимала только, что надо много чего учесть. И главное – осознать, что сын стал мужчиной, что он Родину идет защищать.

 

– Местонахождение наших бойцов никогда не афишируем – не надо этого. Зачем лишний раз подвергать их опасности? Я, конечно, знаю, где сын и многие наши земляки, которым помогаем. Во время сборов все было как-то стремительно, что ли. Собирался и всем наказал беречь друг друга. А псу Рексу разрешил спать на своем диване. Перед отправкой он захотел всех собрать в яхт-клубе, потому что является его членом и с детства любит ходить под парусом. А я умею ждать на берегу. Вот сейчас говорю и осознаю, что жизнь меня, видимо, как-то готовила к тому этапу, который прохожу сейчас вместе с ним. Проводили мы его с надеждой, что все будет хорошо, что сына своего я услышу, увижу, обниму.

 

В такой момент невозможно больше сдерживать предательский комок. Мама добровольца плачет и приговаривает, что порой это надо – кому-то тихонько в подушку, кому-то в плечо родного человека, потому что так становится немного легче.
 

– Главное ведь для нас что? – подхватывает разговор Екатерина. – Весточку от сыновей получать. Простую короткую фразу в сообщении или несколько секунд голос услышать. У нас есть такая возможность – Денис периодически пишет, даже фото присылает. Мне этого достаточно. Когда за ленту уходили, тоже успел сообщить, чтобы не волновалась, что связи не будет. Вообще, первые дни на фронте – это очень сложный момент биографии моего военнослужащего. В армии он не служил, учебки тоже не было, так уж вышло. С автоматом обращаться он учился в первом бою... А вечером на связь не выходил – вот когда страшно так, что справиться с этим страхом нет никаких сил. Потом – вернулись, жив. Мое сердце бьется дальше. И так каждый божий день.
 

Екатерина – юрист, занимается частной практикой. Гражданские дела – трудовые, семейные споры. А сейчас нашла способ не думать о плохом, не загонять себя в угол тревоги и переживаний: стала помогать как юрист и консультант не только военнослужащим, но и их родным. Вот недавно разыскивали на фронте парня из Тасеево – оказалось, что служит он в одной части с Денисом. Порой приходится выходить на старшину или командиров, чтобы решить организационно какие-то вопросы с медицинской помощью, узнать, как и где служит тот или иной житель Красноярского края.
 

– Все началось с того, что мне надо было помочь сыну. Он ушел без военного билета и не мог самостоятельно добиться его получения. Пришлось вникать, изучать базу. Я стала писать, нашла контакты в военной прокуратуре. Оказалось, что все возможно. Ну, вы понимаете – где сложно пройти юристу, обязательно найдет путь мама. Сослуживцы сына начали обращаться ко мне, чтобы долги не списывали, пока служит, или просили приостановить исполнительное производство. Некоторым приходится разъяснять их права. В этом направлении и двигаюсь. Уже несколько раз в поисках ответов или информации сталкивалась с командирами взводов, частей. И многие, кстати, из нашего города. Это всегда радует – знаешь, что родной человек, наш. Спокойнее становится – под присмотром там наши пацаны. Как юристу и общественнику мне всегда приятно сознавать, что наши сибирские мужики своих там не бросают и всегда идут на контакт, помогают чем могут. Конечно, бесконечно пишем запросы – ждем ответов. Ждем и надеемся.
 

Мы гуляли с Екатериной в городском парке. Это она выбрала место. Ей здесь спокойно, парк и наше озеро любит сын. Мы долго бродили по дорожкам – незаметно интервью переросло в разговор двух женщин, у которых есть сыновья. Я очень боялась одного вопроса, но решилась и задала. 
 

– Что чувствует сердце мамы, когда сын там? 
 

– О-о-о-о-ох… тяжело это, тяжело. Как слова-то подобрать? А никак не подберешь. Каждый день боишься – все мысли и чувства там. Засыпаю с его именем и просыпаюсь. Днем бежать стараюсь и понимаю, что тоже все про него. Когда Денис первый раз за ленточкой оказался, я подробно и детально изучила всю карту ДНР и ЛНР. Я знаю каждый закоулочек там, каждый, понимаете? Авдеевка, Работино, Волноваха, Клещеевка… А я ведь там никогда в жизни не была. Просто душа моя и мысли сейчас там. Для меня это важно – я отслеживаю новости, анализирую. Сейчас я дышу и живу увереннее немного – до Нового года сын в командировке в относительно спокойном месте. Бывают, конечно, прилеты, но очень-очень редко.

Семьям мобилизованных и добровольцев нужна прежде всего психологическая поддержка, говорит Катя. И «там» она тоже нужна. Так много историй о том, что наши ребята радуются письмам из дома, с удовольствием и особыми чувствами читают весточки от земляков. 

 

– Сын говорит, что письма и посылки из дома – это всегда трогательно. Это та поддержка, которую невозможно переоценить. Он взахлеб рассказывал о том, как получили посылки от наших девочек, которые заготовки делают, сухпайки, супчики. Для них это дом, тепло и забота. Есть, конечно, проблема с адресной доставкой чего-то. Это объективно сложно – найти бойца на линии. Но вот доставлять в части помощь адресно для жителей региона или города возможно. Просто необходимо быть все время в курсе логистики и передвижений. Я счастлива, что есть и у нас в Железногорске ребята, которые гоняют фуры с гуманитарной помощью на фронт. Это тоже подвиг. Что сейчас нужно нашим бойцам? Теплые вещи на сменку – там уже холодно.

 

Сотрудничество с общественниками, отправка гуманитарной помощи, консультации и помощь семьям военнослужащих по оформлению и получению льгот и выплат, военных билетов и документов ветеранов боевых действий – это то, чем сейчас живет Екатерина Чернова.
 

– Я очень надеюсь, что спецоперация закончится в течение года, и мальчишки наши вернутся живыми и здоровыми. Жизнь не будет прежней – мы все это понимаем. Сейчас главное – объединять усилия, и в этой работе не важна политическая окраска. Нет там чужих сыновей и братьев. Все наши, родные. И наша забота и спокойствие сейчас им очень нужны.

 

Юлия ТРЕТЬЯКОВА