Мой девиз по жизни - «А ну-ка, попробуем, что из этого получится». Я и попробовала. Написала историю, что после службы в ГИБДД я не могу носить одежду никакого другого цвета, кроме как синего. Профессиональная деформация, так сказать. Кстати, это недалеко от истины. Синий - мой любимый цвет, и я считаю, что он мне идет. Две трети гардероба либо совсем синие, либо с элементами его разных оттенков. Это и было моей фишкой. Через два часа после того, как я отправила заявку, мне перезвонили.
Когда моя подруга Алла узнала, что у нее есть возможность посидеть за одним столом с экспертом моды Эвелиной Хромченко, она сразу сказала: «Едем». Через сутки мы были в Москве.
С большинством претенденток собеседование длится час-полтора. С нами редакторы общались в два раза дольше. Мои ГИБДДшные байки пользовались огромным успехом. История про «синий» гардероб выдержала проверку перекрестным допросом. Полный(!) чемодан соответствующих одежек подтверждал нашу легенду. В общем, после разговоров (под запись на диктофон) и фотографирования (пришлось даже раздеваться) я подписала кучу документов. Еще не было известно, утвердят ли наши кандидатуры для съемок, а я уже дала согласие, что все, сказанное на собеседовании, мы обязаны повторить в студии. Еще я должна предоставить в студию группу поддержки от 5 до 15 человек, и чтобы там обязательно была моя дочь (шоу-то семейное).
Это еще не все. Для съемок профайла (такой коротенький фильм о героине в самом начале передачи) я должна предоставить квартиру (не гостиничный номер). Квартира должна находиться не дальше 20 км от МКАД. В Железногорск они ехать отказались. Кроме того, букеты, которые будут дарить мне в студии после преображения, тоже должна обеспечить я. Подписать-то я все подписала. Но когда мы вышли из телецентра, подумала: «А оно мне надо?»
Долгожданный звонок
Не прошло и трех недель и зазвонил телефон.
За мной закрепили куратора из редакторской группы по имени Татьяна. От нее мы узнали, что из-за трансляции олимпийских соревнований сдвинулся график съемок, и если мы не передумали, нас ждут в Останкино.
График следующих недель выглядел так:
1. Первый день: самошопинг с подругой-истцом, 2-3 часа, съемка самошопинга.
2. Второй и третий дни: шопинг со стилистами Первого канала с открытия до закрытия магазинов.
3. Четвертый день: съемки профайла в квартире, 5-7 часов.
4. Пятый день: съемки в студии с утра и до упора.
Секреты модного самошопинга
В назначенный час я и моя подруга-истец должны прибыть в конкретный магазин. Со многими бутиками у «Модного приговора» есть договоренность: у них можно выбирать одежду, обувь, сумочки, бижутерию и проводить съемки. Но для самошопинга нам определяют только один бутик и дают всего 2 часа на выбор одежды. Я, как профессионал (бывших милиционеров не бывает), приезжаю за час до встречи и провожу, так сказать, рекогносцировку на местности. Приглядываю платья и блузки, которые я бы хотела себе купить. Естественно, они оказываются синего и серого цветов. Чуть позже приезжает подруга и отбирает совсем другое — оранжевый свитер, пестрые брюки, белое платье, все яркое, нарядное. Она хочет видеть меня такой.
Вскоре прибывают редактор и съемочная группа. У нас уже все готово, и это очень радует телеработников. Все вещи мы разделяем на те, что для съемок в магазине, и те, в которых я выйду на подиум в студии. Почему-то считается, что это должны быть разные комплекты. Поэтому в передаче зритель видит, как я примеряю одно, а вот в студию выхожу совсем в других нарядах. Наверное, так нужно для разнообразия картинок.
Открою секрет: на этом этапе нельзя выбирать обувь и бижутерию. Бижутерии и не должно быть в принципе, чтобы контраст с образом стилистов стал сильнее. Обувь для моих вещей тоже позже выберут стилисты. Причем такую, какую я сама ни за что бы не купила. Поэтому придирки ведущего по поводу длинноносых «гондол» на моих ногах я в свой адрес вообще не восприняла.
Главное, чтобы костюмчик сидел!
С обеда и до закрытия меня водили по неприметным магазинчикам без названия, известным только специалистам, и по огромным торговым центрам. Пол-Москвы объехали на метро и автобусах. Жесткое условие программы - во время примерок я не имею права смотреться в зеркала. Одежду видела только на плечиках. О том, как она на мне сидит, могла только догадываться, ориентируясь на реакцию сопровождающих.
Оказалось, что брюки НИКОГДА нельзя примерять на колготки, даже самые тонкие. От этого ткань собирается и морщинит в самых ненужных местах. А как же носить их зимой - было непонятно мне. Ответ прост: не носить вовсе, или с носками, или надевать специальные, теплые (читай - бесформенные) штаны. Мда... В Москве-то погода, может, и позволяет ходить без колготок, но мы живем в Сибири, и у нас явно должны быть другие правила. Сумочку или клатч женщина должна держать только в левой руке и ни при каких обстоятельствах не перекладывать в правую. Туфли леопардовой расцветки можно носить с любой темной одеждой без других аксессуаров подобного вида.
Оказалось, что «Приговоры» снимают «пулами», сразу на месяц вперед. То есть отбирают на собеседовании 20 героинь, за каждой закрепляют редактора. Он ведет свою участницу от кастинга до выхода со студии после съемок. Стилисты по одежде работают в паре. Обычно это девушки, но недавно появился в их коллективе и парень. В каждом «пуле» за парой специалистов по одежде закреплено 2-3 героини. Стилистам дают фото «объекта» с кастинга, и они заранее прикидывают, как его можно преобразить, во что одеть, в какие магазины зайти. Они наперечет знают бутики с одеждой очень больших или очень маленьких размеров.
Шопинг обычно занимает один день, но если начали поздно (как в моем случае), то и два. Бывают совсем «сложные» женщины (очень высокие, низкие, худые, полные), на которых действительно невозможно быстро подобрать одежду. В таких случаях наряды срочно шьют, но это скорее исключение из правил. Суть программы - показать женщинам, что они сами могут все для себя купить.
Мне осталось довериться Ксюше и Елене. В результате двух дней шопинга набрался ворох вещей и обуви, из которых девушки уже без меня составляли комплекты. В реальной жизни я постоянно ношу очки, поэтому в оптику мы тоже заходили. Но там мои девушки не мудрили, и на съемках меня тоже ожидал сюрприз в виде совершенно нелепой, на мой взгляд, но модной оправы в стиле Ксении Собчак. Кстати, об очках. Если кто-то из читательниц надумает попасть в «Модный приговор», но при этом носит очки, то вас будут настойчиво уговаривать воспользоваться на финальных выходах контактными линзами.
Одну из пар туфель для меня Ксюша и Лена купили за свой счет, но сказали, что по чеку в бухгалтерии им эти деньги вернут. Бонусом к шопингу для меня стали пара-тройка сброшенных за эти дни килограммов и леопардовые туфли, которые девушки забраковали, а я сама себе купила. Не каждый день встретишь стильную обувь 42-го размера да еще с огромной скидкой.
Что такое профайл и как его снимают
После шопинга участницам дается день-два на отдых. Потом домой приходят съемочная группа, редактор и оператор для съемок профайла. Это такой коротенький фильм о героине в самом начале передачи. Как бы ее короткая история. Снимают без звука, потом на картинку накладывается текст по сценарию. Как я уже говорила, для съемок нужна квартира. Хотите - снимайте, подешевле гостиницы выйдет, хотите - договаривайтесь со знакомыми москвичами, это не принципиально.
Лично я загибалась от смеха все время съемок. Началось с того, что оператор попросил включить телевизор, где показывали соревнования лыжников (Олимпиада же!) Во время процесса съемок он смотрел одним глазом в камеру, одним на экран, при этом еще комментировал успехи наших спортсменов. Редактор Таня не раскрывала мне секретов сценария (у них там все в секретах, чтобы моя реакция в студии была неподдельно искренней). Она только говорила, что я должна делать.
Например, я должна была стоять с суровым видом в форме ДПС. Затем я как бы решала все в жизни поменять, сбрасывала фуражку и начинала танцевать. Мои волосы должны развеваться от ветра. Вот так она хотела показать мое внутреннее стремление к преображению. Форму (новую, с этикеткой) принесла сама Таня. Я долго ей объясняла, что в российских силовых структурах девушки фуражек не носят. Носят пилотки или кепи. Уж в этом-то я разбираюсь. Опять же, ветра в квартире не бывает. Но Татьяна была за старшую, и я послушно делала суровое, потом задумчивое, потом веселое лицо. Метала фуражку точно на крестик, нарисованный оператором на диване. Крутила головой, чтобы волосы красиво развевались. За кухонным столом изображала из себя творческую личность. Для этого мне нужно было делать вид, что я пишу стихи, мучаюсь в поисках рифмы, черкаю в блокноте и рву страницы.
На последнем этапе съемок мы вышли на улицу. Прохожие с интересом наблюдали, как одна дама мечется на пешеходном переходе, а за ней ходит человек с камерой. Таня видела особый смысл в зеленом и красном сигналах светофора. Это как-то вписывалось в ее концепцию моего образа и символизировало преображение. В общем, было весело!
Попасть в телевизор
Еще день отдыха, и нам предстоит то, ради чего, собственно, вся эта чехарда и затевалась. Съемки в телецентре Останкино на Первом канале. Всю нашу бригаду провели в просторную гримерку. Со мной и истцом начали репетиции по сценарию. Объясняли, что я должна говорить и делать в ответ на определенные слова ведущих. Предупредили, что Эвелина Хромченко и Александр Васильев часто отходят от сценария, могут вставлять свои реплики, перебивать, могут забыть задать нужный вопрос. Представляете, как эти новости нас «успокоили»?
Пока нас натаскивали по тексту, студийный гример обновила макияж и прически всей группе поддержки. Без этого никак, все на экране должны выглядеть достойно. Были и четкие требования к внешнему облику моих друзей. В студии не приветствуется одежда в мелкую клетку и полоску (камера теряет фокус), а также принты с эмблемами и любой рекламой. С меня даже сняли маленький значок с логотипом одного из сериалов. На вещах, которые вывозили в студию на плечиках и ругали, заклеили все лейблы фирм-изготовителей.
Студия совсем не такая огромная, как это выглядит на экране. Потолков не видно, поэтому ощущение большого пространства присутствует. Длина дорожки, по которой дефилируют героини, около десяти метров. У меня коридор в однушке больше.
Трибуны были заполнены людьми из массовки. Это такой особый народ. Они зарабатывают тем, что сидят как зрители на разных шоу и передачах. Есть определенные требования к их возрасту и внешнему виду. По сигналу бригадира они слаженно хлопают, в нужных местах кричат «Браво» и даже голосуют. Работа у них такая. Съемочный день с 10 до 24 часов стоит 500 рублей. Зато они смело могут говорить, что трудятся в шоу-бизнесе.
Встать, суд идет
Меня и истца разводят по разным угл... простите, столам. Мы же оппоненты как-никак. Друзья устраиваются на специальном диванчике. Их долго пересаживают, добиваясь непонятного мне эффекта. Ведущих еще нет. Мне одновременно прилаживают микрофоны, объясняют, как нужно ходить по дорожке, где останавливаться. Сразу все это и репетируем. Волнение начинает зашкаливать. Сценарий вылетел из головы, а текст нам не дали, все должно быть на память.
Я оборачиваюсь на аплодисменты массовки и вижу, как в студию входит Александр Васильев. Он в очередном шедевральном пиджаке. Но теперь-то я знаю, что за день съемок ему предстоит переодеться восемь раз. Улыбка, которую вы видите на его лице во время передачи, кажется приклеенной намертво. У него тоже такая работа. Лицедей в самом профессиональном смысле этого слова. Он здоровается с аудиторией, общается с моими друзьями, с кем-то шутит.
Как вихрь, врывается Эвелина Хромченко. Не поздоровавшись, она минут десять выясняет, сочетается ли цвет ее пиджака с лампасами на брюках. Несколько ассистентов ей в этом помогают: фотографируют, приносят другие пиджаки, сверяют оттенки на снимках. После этого она громко выговаривает редактору за остывший кофе и, наконец, усаживается на свое место и читает сценарий.
Очень хочется увидеть своего защитника. Мне уже сказали, что это будет не Надежда Бабкина, а известная Дарья Донцова. Она появляется, и от ее открытой улыбки сразу становится спокойно и уютно. Совсем миниатюрная, хрупкая. Не молодится, но выглядит ухоженно. Находиться с ней рядом во время съемок было очень комфортно. Она поддерживала меня, хвалила за выдержку, постоянно подбадривала. Благодаря ей я немного успокоилась. Истцу, моей подруге Алле, повезло меньше. Самый крутой в России эксперт по моде в упор никого вокруг себя не видела, кроме Васильева и Донцовой ни с кем не общалась.
Мое дело называлось «О женщине с большой дороги», такой прозрачный намек на разбойников-ГИБДДшников. Показ профайла и быстрое его обсуждение. Выступление истца, мой ответ. Ответы на реплики, иногда неожиданные и неприятные. Мой монолог о работе и личной жизни. Разбор гардероба, в который редакторы не поместили и половины из привезенных вещей. Выбрали самое ээ... простое и несочетаемое. Явная неприязнь Эвелины Хромченко, но с этим я легко смогу жить дальше. Модные советы психолога. Потом мы с истцом как бы уходим в магазин и как бы сразу возвращаемся с покупками. Показывают ролик про самошопинг. После этого я дефилирую в том, что мы наспех выбирали вместе с Аллой, и что априори должно быть неудачным.
Независимый эксперт певец Иракли, похоже, случайно проходил мимо, и его затащили в студию сказать пару неласковых слов о моих нарядах. Но он был достаточно корректным, особо меня не критиковал, а иногда даже хвалил. Зато Васильев и Хромченко восполнили все с лихвой. Особенно мне досталось за туфли, которых я до выхода в студию вообще не видела. Но таковы правила этой игры, и мы играли в нее по взаимному согласию.
Красота - страшный труд
И вот как бы настал час преображения. На самом деле меня увели от моих близких на целых шесть часов. Так как я в тот день снималась первой, то у стилистов и визажиста на меня было больше всего времени. Другие героини проходили в студии свои круги ада. Моя группа поддержки обедала, бродила по телецентру, кое-кто даже уснул в гримерке, а трое лучших специалистов Москвы честно пытались меня изменить.
Вроде бы обычная гримерка с кучей зеркал и лампочек. Но все, что может отражать, плотно залеплено бумажными пакетами с логотипом «Модного приговора». Фотографировать нельзя, да и нечем. Мне не разрешили взять с собой даже телефон. Связь с внешним миром только через редактора, которая изредка ко мне заходила. Хорошо, что чай, кофе и сушки были в неограниченном количестве. Даже банальный поход в уборную превращался в маленькое шоу. Мне на голову накидывали белую ткань, чтобы я могла видеть только пол и пятки идущего впереди сопровождающего. По пути нельзя было выглядывать и вообще поднимать глаза. Строго у них с этим.
Поверьте, если бы я захотела, то нашла бы массу возможностей увидеть себя со стороны до выхода в студию, но сначала решила немного потроллить (подразнить) моих телохранителей. Я говорила, что вижу свое отражение в зрачках визажиста, и она буквально отскакивала от меня в растерянности. Потом я сказала, что когда все выходили, я открыла жалюзи и увидела себя в оконном стекле (на улице уже стемнело) и тому подобное. Все присутствующие так искренне огорчались и расстраивались, что я решила их больше не напрягать и призналась, что шучу. Дело в том, что секрет преображения хранится от героини так тщательно, чтобы она не давала «умных советов» (это мое мнение), а главное — чтобы ее реакция в студии, когда она увидит себя в зеркале, была действительно искренней, яркой, эксклюзивной. Сейчас все сложнее получить, а, соответственно, и показать на экране настоящие живые эмоции. Отсюда и интрига с преображением, и поиски героинь с душещипательными жизненными историями.
По поводу реакций и эмоций. Вся редакторская группа буквально умоляла нас не произносить фразы вроде: «Я в шоке», «У меня нет слов», «Это великолепно». Они уверяли, что их даже штрафуют, если участники так говорят.
Выпускающий редактор, зацепившись за фразу Иракли, что я должна уметь немного хулиганить (эх, знали бы они, на что я способна в более привычной обстановке...), настаивала, чтобы на финальном выходе я выдала что-то этакое, хулиганское. Зрелища, вот чего им не хватает! Сидя с накрашенными волосами под кистью визажиста, я судорожно придумывала, что бы такое учудить. Я ведь в сердцах могу и нецензурно выразиться - исключительно от восхищения, разумеется. Как ни странно, эту идею не отвергли. Сказали, что в случае чего неправильные слова «запикают». Да... Проблематично у них там с креативностью. Я так ничего особенного и не придумала. Все, что будет в эфире, это искренние нормальные эмоции человека, который действительно не знал, как он будет выглядеть.
Сам процесс преображения вполне будничный. Как в любом салоне (парикмахерской).
Кстати, из уст московских профессионалов передаю респект нашим работникам ножниц и тюбиков с краской. В обычной жизни я подкрашиваю волосы в одном из салонов родного Железногорска. «Один их лучших специалистов Москвы» похвалила работу моего парикмахера. Сказала, что волосы окрашены грамотно, равномерно и щадаще. Так и произнесла: «Хороший у вас окрашиватель».
Так вот, волосы красятся, брови выщипываются. Процесс не прерывается ни на минуту. Вот уже привели вторую героиню. Теперь стригут ее, а мне уже накладывают тон на лицо. С визажисткой мне вообще повезло. У нее муж из Красноярска. Она не жалеет на меня кремов и пудры, очень тщательно накладывает макияж. Клеит мне килограмм ресниц. На самом деле это тоже секрет. Зрители должны думать, что эффекта преображения можно добиться вполне обычной косметикой, главное правильно ее использовать. Но это уловка. И материалы у визажистов Первого канала профессиональные, и палитра цветов бесконечная, и пучки искусственных ресниц в неограниченном количестве. Каждый день такие картины с аппликациями на своем лице делать не станешь, да и не сможешь. Это исключительно для шоу, чтобы разительней был контраст с тем, что было, и тем, что стало.
В коридоре шум: Надежда Бабкина должна была защищать третью и четвертую героиню, но застряла в пробке по дороге из Домодедово. Хорошо, что на месте Дарья Донцова, но ей срочно нужно два новых наряда для съемок. Бегают, ищут — обычная рабочая суета. Привели третью героиню. Со стороны интересно смотреть, как они меняются. Мы немного общаемся, но визажист просит меня не улыбаться, дабы тон не собирался в складках.
Всем спасибо!
Время — половина девятого вечера. Мы продолжаем снимать шоу. На экране прошла рекламная пауза, в жизни — несколько часов.
Я еще только вышла на дорожку, а массовка уже зашлась в аплодисментах и криках «Браво!» Очки с меня сняли, поэтому своих болельщиков я различаю с трудом, но вроде улыбаются, значит, не так уж все ужасно. Стараюсь изменить походку со строевой на «от бедра», я же теперь красивая дама, должна соответствовать.
То, что я вижу в зеркале, меня совершенно не шокирует. Если честно, я ожидала чего-то более радикального. Это в смысле лица и прически. Ну, тон ровный, ну, глаза яркие, так через пару часов это все начнет отваливаться. Волосы немного укоротили и осветлили, теперь они выглядят более естественными. Укладка из завитых прядей - не ноу-хау, я и сама так иногда укладываю. С другой стороны, значит, у меня хороший вкус и чувство стиля. Это приятно. Вот с одеждой все намного радостней. Неадекватный цвет пальто меня веселит, я себе в нем нравлюсь. Помня наставления редакторов, изображаю бурю эмоций. Что получилось - не мне судить. Я старалась.
Меня дежурно поздравляют, дарят мною же купленный букет. Дарья Донцова искренне говорит какие-то хорошие слова, я почти ничего не воспринимаю. Ухожу переодеваться. Стоп! Оператор что-то намудрил, и проходку с моими первобытными эмоциями нужно повторить! Ребята, я же не профессиональная актриса, для меня это уже сверхзадача. Но я делаю это! Прохожу, удивляюсь, улыбаюсь и волнуюсь по-настоящему. Стоп! Еще раз! Да ну на... Фу... Получилось.
Одежда, подобранная на второй и третий финальные выходы, меня действительно удивляет и даже восхищает. Я уже предвкушаю, как буду носить эту красоту у себя дома. Плечи разворачиваются, спина выпрямляется, мою модельную походку замечает Александр Васильев. Все-таки красота — страшная сила.
Неожиданно выносят подарок от спонсора. Васильев объясняет мне, как правильно держать чемоданчик с косметикой, и шепотом требует радостно улыбаться на камеру. Два дубля с чемоданчиком, затем ведущий командует: «Реквизит свободен, можно уносить». Я не удивляюсь, это же шоу, здесь все немного понарошку. Оказалось, это была шутка, и косметика остается мне. Но когда ведущий с ноткой явного сожаления произнес: «Кстати, огромных денег стоит», мне показалось, что ему тоже захотелось стать героиней и получать подарки.
На часах около одиннадцати вечера. В студии снимают уже других героинь. Меня теребят менеджеры, буду я забирать вещи или нет. Господа! Вещи, которые выбрали стилисты, действительно дарят! Но если не нравятся, можно отказаться или взять часть из них. Сумма, на которую наряжают героинь, строго ограничена бюджетом программы, хотя она и немаленькая. Именно поэтому стилисты так любят распродажи. Но в течение года я должна заплатить налог за взятую одежду. Это справедливо. Если я решила оставить себе то, что выбрала на самошопинге (и такое бывает), то эти вещи я могу выкупить за свой счет по цене магазина.
Дочка сразу положила глаз на мое новое пальто. Хорошо, что оно ей великовато, но на всякий случай я откупилась сумкой из второго комплекта. Складываем обновки в фирменный пакет и вспоминаем, что у нас нет ни одной фотографии из телецентра. Второпях находим первый попавшийся фон, это оказывается заставка к передаче «Вечерний Ургант». Не суть важно, теперь доказательство нашего пребывания на Первом есть! Остальное увидим по телевизору.
Марина АВРАМЕНКО, специально для «ГиГ»
