Свой приход в политику Владимир Батухтин, который всегда считался отчаянным демократом, напрямую связывает с перестройкой, охватившей страну в 80-е годы. О времени и о себе, о соратниках и делах вспоминал он, рассказывая «ГиГ» о самом интересном периоде в политической жизни России. И несколько раз пожалел: эх, не вел я дневников! А время-то какое было!

- Владимир Александрович, вы железногорский политический старожил. А как все начиналось, помните?

- Я избирался депутатом с 1990 года – в течение четырех созывов. За исключением тех лет, на которые Ельцин распустил парламент. Наш глава Воротников, избранный в 1994 году, тогда на себе замкнул всю власть в городе - и законодательную, и исполнительную. Этакий царек. В Верховном Совете выступали Сахаров, Афанасьев, Собчак - всегда без бумажки, что очень правильно, и во весь голос говорили о том, о чем втихаря шептались на каждой кухне. О засилье КПСС и тоталитарном режиме, о том, что нужна демократия, которой нет. Что нужна многопартийная система. Что закон должен быть для всех один, а телефонного права быть не должно. Они воспитывали и учили нас. Народ был готов к демократическим преобразованиям и хотел их. Первые по-настоящему демократические выборы прошли на рубеже 80-90-х годов: в крае одновременно выбирали краевой Совет народных депутатов и горсоветы. В нашем городе очень многие кандидаты шли по рекомендации общественной организации «Гражданская инициатива». «Грин» - это наш первый зачаток местного самоуправления. Мы хотели, чтобы закон был одинаков для всех и чтобы все подчинялись закону, а не деньгам. Самое непосредственное отношение к «Грину» из шестерых народных депутатов, избранных в краевой совет от нашего города в 1990 году, имели четверо: Куканов, Сергеев, Кретов и я.

Понятно, что крайняя политизированность тогдашнего городского Совета была предопределена обстановкой в стране. А чем еще, кроме политики, получалось заниматься на заре становления российской демократии?

- Я в основном занимался социальными вопросами. Например, наша социальная комиссия, поддержав инициативу Людмилы Замятиной, выработала положение о патронатных семьях – чуть ли не первое в России. А еще я принимал активное участие в организации православной общины. Анатолия Кизюна как раз назначили к нам настоятелем. И когда уже через много лет он меня поблагодарил - и от себя, и от имени общины за помощь и поддержку - не скрою, было очень приятно!

А еще помню, как зарплату предлагали выдавать кирпичами. Положение было очень тяжелое и в стране, и в городе, вместо денег - бартер. Ежедневные утренние планерки всегда начинались с вопроса к председателю нашего Сбербанка: сколько наличных поступило и как распределим? В 1991 году в горсовет передали внебюджетный фонд социальной поддержки населения. Он сыграл огромную роль в помощи малоимущим. Наполнялся он, например, так: по распоряжению губернатора Вепрева мы должны были представить данные: сколько город потребляет водки. Водку пересчитали в зерно, из которого гнался спирт для ее производства, и стоимость зерна компенсировали деньгами в этот фонд соцподдержки. Мы составили список малоимущих и передали в наш самый большой магазин «Кантат». Ему выделяли кредиты на закупку продуктов, которые продавали без торговой накрутки по нашему списку. Это было очень значительной поддержкой.

Сделать городской Совет органом местного самоуправления тогда почему не получилось? Ведь вы же разрабатывали соответствующее положение?

- В 1993 году приняли Конституцию, и там четко была сформулирована роль местного самоуправления как одного из институтов демократической власти. А тогда мы просто не успели, поскольку наш тогдашний совет разогнали. В Совете работа закончилась, но политическая борьба-то продолжалась. И в России, и в городе. Формировались партии. Коммунисты уцелели. «Демократический выбор России», который я возглавлял в Железногорске, «Яблоко», ЛДПР. В качестве партии власти пытались сколотить «Наш дом - Россия», туда входило все городское начальство. Политическая жизнь продолжалась, и к выборам 1996-го все партии подошли во всеоружии. Все стали очень зубастые. И я полностью согласен с Владимиром Пилипенко, что недавно давал интервью вашей газете: это был самый яркий период в истории нашего города.

И, пожалуй, самый яркий парламентский состав.

- Точно. Он проработал до 2000 года. В него вошли пять коммунистов, еще пятеро из «Нашего дома - Россия», и по одному человеку от «Яблока» и ДВР - мы с Кукановым. И исключительно благодаря нам совет тогда возглавил Борис Беллер. Председателем вполне мог стать коммунист Виктор Малышев. Но после консультаций с однопартийцами, я - с ДВР, Куканов - с «Яблоком», мы приняли решение голосовать за Беллера. Наши голоса стали решающими. И я до сих пор уверен: это было единственным правильным решением. На тот момент никто другой, кроме Беллера, не смог бы найти компромисс между депутатами, исполнительной властью и директорами градообразующих предприятий. Вот это и есть настоящая политика.

А как вы сейчас охарактеризовали бы тогдашнюю исполнительную власть?

- Главой администрации горожане избрали Андрея Катаргина. Человек очень неординарный. И к нему, как и к Беллеру, тоже отношение сложилось далеко не однозначное. Мол, воровская власть! Откаты! Действительно, к концу 90-х в нашем городе сложилась коррупционная структура. Так что появление общественной организации «За честную власть!» к 2000 году было предопределено. Система власти, сложившаяся в России, задавала вектор с самого верху донизу. Жить и работать без откатов эта система не могла. Так что не Катаргин виноват. Виновата система, которая действовала в стране, позволяя ему жить так, а не как-то иначе. С моей точки зрения, Катаргин оказался человеком очень талантливым и незаурядным. Ему удалось создать хорошую команду, нацеленную на реформы и модернизацию. А ситуация на тот момент была крайне тяжелая. Два градообразующих предприятия не получали военных заказов - ни НПО, ни ГХК. Третье - «Сибхимстрой» - могло жить и процветать только на местных заказах. Нужны были деньги на развитие города, и этой команде удалось включиться в систему. Не они первые, конечно, выдумали свободные экономические зоны. СЭЗы тогда возникли во многих ЗАТО. У нас - исключительно благодаря Катаргину и его команде. В городе регистрировались предприятия, которые платили налоги в наш бюджет, формируя фонд развития «Город». Откаты в процессе создания массы новых предприятий, не все из которых выжили, конечно, были. Благодаря прессе это стало достоянием гласности, которая на тот момент в городе просто зашкаливала. Но в эти же годы родился план мероприятий по развитию нашего ЗАТО - на 2005 и 2010 годы. И там уже был Технополис. Так что еще раз повторю, это был самый продуктивный период в нашей новейшей истории. Команда Катаргина оказалась, по сути, командой истинных реформаторов, заточенных на успех. И снова возвращаясь к Беллеру: ведь ему тогда удалось убедить весь городской совет, что надо работать именно в этом ключе! Так что свою большую роль в развитии города сыграли две эти личности, я считаю: и Борис Беллер, и Андрей Катаргин.

А что должно было войти в «Технополис Железногорск»?

- Это все есть в решениях октябрьской сессии 1998 года. «Технополис Железногорск» создавался как одна из форм СЭЗ для ускорения инновационных процессов. Там было и привлечение инвестиций, и создание благоприятной городской среды, и сотрудничество с краем. Чтобы хоть как-то улучшить социально-экономическое положение в городе, чего только тогда не придумали. Рассматривали возможность реструктуризации муниципальных предприятий, например, перевести их в акционерные общества. Говорили про сокращение административных расходов, о концепции жилищно-коммунальной реформы. График установки теплосчетчиков разработали. А директоров градообразующих предприятий обязали представить в Совет планы развития по годам: с перечнями объектов, с указанием финансовых источников и их объемов.

 

- НПО заявило о создании центра подвижной спутниковой связи для авиации. Проект «Сибирский спутник» - это система связи для Сибири и Дальнего Востока. Проект межрегионального телевидения, спутниковая связь для края, скоростной спутниковый канал для интернета в Железногорске. ВНИПИЭТ - о создании на базе ГХК производства золота высокой чистоты (четыре девятки), на базе недостроенной котельной НПО - мусоросжигающего завода, вырабатывающего тепло и стройматериалы. ГХК - сухое хранилище, завод по переработке редкоземельных металлов, поликристаллический кремний, промышленное производство радоновых препаратов и перевязочных материалов. Коллахит-хитозан, помните? Силк - стимулятор роста растений из таежного сырья хотели производить. И даже наркотики для медицины! «Сибхимстрой» - деревянные стеклопакеты, ячеистый бетон и тротуарную плитку. Химзавод в Подгорном намеревался строить заводы алюминиевой тары, полимерных труб, выпускать кислород, аргон, азот. И даже создать базу утилизации баллистических ракет с подводных лодок!
Муниципалы, как все помнят, затевали табачную фабрику, кондитерку, производство водки, муки и комбикорма, колбасы, фасовку растительного масла, деревообрабатывающее производство. Даже о сборочном производстве автомобилей говорили!

Как-то мы все про кого-то да в целом. А хочется еще про отчаянного демократа Владимира Батухтина...

- Очень хорошо помню путч. Август 1991-го оставил в моей душе неизгладимый след. Я как раз в саду работал. Приехали друзья и рассказали, что власть в стране захватило ГКЧП. Я очень хорошо на тот момент помнил, как лихо и умело скручивает КПСС башку всем инакомыслящим, так как сам соприкасался с этим. Поэтому первая мысль была очень тревожная: неужели все вернется назад? Ведь на тот момент мы совсем недалеко еще успели уйти от тоталитарной системы, возврат назад вполне был возможен. Не пойти ли в партизаны, чтобы бороться с этим ГКЧП? Так что эти несколько дней противостояния там наверху были для меня очень напряженными.

Обошлось, слава богу, без партизанщины. А осталось что-то, что сделать так и не получилось?

- Не получилось построить в России настоящее демократическое общество. Это самое главное. Не решили вопрос о границах ЗАТО. Мы с Виктором Лукиным хотели, чтобы наши земли включали в себя все предгорье, то есть весь окрестный водосток, формирующий наши артезианские скважины: от Подгорного до Енисея, потом до Кана, включая Шивера. Не построили ЖТЭЦ в нужном городу объеме мощностей. Не решили проблему установки теплосчетчиков. Так что совесть мучает…

А что точно получилось?

К сожалению, я не вел дневников. Поэтому сейчас не могу все четко разложить по полочкам. Далеко не все помню из того, что удалось сделать лично мне. Ну, вот община, храм. А, кузнечный пресс еще получилось на РМЦ перенести, и в доме напротив жильцы смогли, наконец, спокойно спать… Память одного человека, как правило, слишком избирательна. Может, я в чем-то был неточен. Но очень рассчитываю, что горожане и общую картину поправят, и оживить ее помогут. Она обязательно нужна, в первую очередь - нашей молодежи, которая должна знать, как развивалась история их малой родины. Она ведь практически нигде не отражена в полном объеме! Нет у нас, к сожалению, городского летописца.

Татьяна ДОСТАВАЛОВА