«В истории нет мелочей» – эта фраза особенно часто вспоминается, когда знакомишься с архивом, беседуешь с очевидцами или участниками каких-либо событий. Убеждаешься, что с течением времени отдельные, действительно происходившие в истории факты, передаваемые народом из уст в уста, подзабываются, перепутываются, порой искажаются до неузнаваемости. Но сегодня еще есть возможность что-то уточнить и понять.
Когда-то давно доводилось слышать о том, что артистам нашего театра оперетты приходилось выступать перед заключенными. Неужели это правда?
Вот как на этот вопрос отвечает старейший артист театра оперетты Борис Иванович Тимофеев:
- Выступления перед заключенными действительно организовывали, но не артистов театра, а коллектива ансамбля военных строителей, созданного при УВСЧ «девятки». Это были молодые люди, проходившие действительную военную службу в частях, участвовавших в создании города и его объектов. Их постоянно отбирали из числа вновь поступающих юношей, отдавая предпочтение тем, кто владел музыкальными инструментами. Так и я, приехав сюда в 1955 году, попал в оркестр народных инструментов под руководством Ивана Сысолятина из Якутии. Я играл на баяне, а позже стал ведущим концертов, читал рассказы, басни, стихи. Был у нас и свой духовой оркестр. Печатались афиши и программы.
Главными задачами ансамбля военных строителей были выступления перед воинскими частями города, которых в то время здесь были десятки, мобилизация их на ударный труд. По специально составленному в штабе графику мы ежедневно выезжали с концертами в разные части: пели, плясали, ставили юмористические номера – их особенно любили. Выступали и перед горожанами в кинотеатрах «Спартак» и «Родина». Программа полуторачасового, без антракта, концерта тоже утверждалась и контролировалась штабом, нам выдавалась красивая офицерская форма, но без портупеи.
Для солдат вход был бесплатным. А вот для заключенных – платным, по билетам, которые мигом подделывались умельцами. Помню неоднократные выступления в первом, седьмом, шестом лагерях. Мы даже ездили в «гору», где заключенные работали в три смены. Отработавшая смена смотрела концерт, а деньги потом вычитали из их заработной платы. В день таких концертов могло быть несколько. Единственное исключение – женские лагеря: туда нас не посылали. Ездили мы с платными концертами и в Решоты – так ансамбль военных строителей зарабатывал деньги.
Как минимум полвека наш город и его производства считались сверхсекретными. Учитывая человеческий фактор, реально ли было рассчитывать на сохранение тайны?
Специальные службы, отвечающие за охрану государственных секретов, конечно же, предусматривали и просчитывали возможные ситуации, что, в конечном итоге, давало результаты. В первую очередь подразумевается подписка о неразглашении, документ, который подписывал на КПП всякий, впервые приезжающий в город на постоянное жительство. Режимные органы инструктировали о запрещении разглашать сведения, касающиеся дислокации, назначения и характера производства, режима работы. При отъезде рекомендовалось не называть точное местонахождение города, свое место работы и должность, имена руководителей, не описывать внутригородские, пригородные и междугородние транспортные маршруты. Тем не менее, случалось всякое, а подчас и вовсе, казалось бы, непредставимое.
В монографии Г.А.Реута «Закрытые административно-территориальные образования Сибири: социализм за колючей проволокой» (Красноярск, 2012) приводится такой факт: в газете «Красноярский рабочий» 18 июня 1960 года в объявлении заочной средней школы содержался текст, в котором среди перечня городов края, где проводятся занятия учебно-консультационных пунктов, значился… Красноярск-26. По оценке соответствующих органов – «опубликована дислокация совершенно закрытого объекта». За притупление бдительности и разглашение сведений цензору крайлита был объявлен строгий выговор.
Имели место и совершенно курьезные случаи. Так в период руководства комбинатом Е.И.Микерина (1970-1979 гг.) по его решению у столовой «Арктика» была установлена композиция, в центре которой находилось атомное ядро с орбитами. А ведь в то время характер производства был секретным! Прибавьте теперь сюда еще и то, что в 1983 году, в ознаменование 25-летия ГХК, у второго здания Управления комбината был установлен монумент «Слава труду» в виде рабочего, держащего в поднятых руках орбиты электронов атомного ядра. Вот вам и еще одно непреднамеренное разглашение секретной производственной информации во времена, когда еще ни газеты, ни телевидения в городе не было, но фотографировать, тиражировать и дарить/высылать фото с достопримечательностями города уже не возбранялось!
В среде железногорских любителей бардовской песни бытует выражение «пир души». Кому оно принадлежит?
В контексте города – Марине Князькиной, инициатору и организатору встреч в Красноярске-26 с бардами 60-70 х годов. Это благодаря ей, ее фирме «Марина», ее семье к нам приезжали знаменитые Александр Городницкий, Юрий Кукин, Виктор Берковский, Юлий Ким, Сергей Никитин, Александр Дольский. А еще Олег Митяев, Константин Тарасов, Леонид Сергеев, Алексей Иващенко, Георгий Васильев… Десятки волнующих и щемяще-нежных, коротких, как мгновение, и долгих и сладостных, как грезы, песенных встреч-концертов, которые проходили в зале ДК при полном аншлаге с середины девяностых годов. Они стали заметным явлением в культурной жизни города. А выражение «пир души», которым Марина Князькина определяла счастье встречи с легендарными и любимыми бардами, вошло в обиход всех городских любителей бардовской песни.
Название речки Кантат у нас хорошо известно. Но говорят, что когда-то был и одноименный поселок?
Верно, хотя факт этот почти затерялся в современной истории. Тем не менее, краевед Виктор Аференко, работавший над топонимикой нашего ЗАТО, докопался до сути. Оказалось, что малый поселок-хутор Кантат возник в 1927 году у реки с одноименным названием, примерно в трех км от нынешнего периметра зоны на юге, по принципу «выселок» из деревни Белорусской. До 1950-го в нем жили колхозники одной из бригад колхоза им. Калинина и лесники. Рядом были сенокосы, стояла пасека.
С развертыванием в тайге строительных площадок будущего Железногорска, в Кантате квартировали геодезисты. В 1952 году поселок стал центром ЛЗУ-1 по заготовке леса. Появились бараки, склады, навесы для каменного угля, дома для специалистов, офицеров.
Через год Кантат почти полностью сгорел. Ныне место, где был поселок, заросло, будто ничего, кроме тайги, здесь никогда и не было.
Говорят, в городе в свое время печатали не только талоны на питание, но и деньги?
Наверное, правильнее сказать - не деньги, а купоны. В Музейно-выставочный центр однажды попал некий денежный документ, происхождение которого сейчас, в 21 веке, не ясно. Это отпечатанные типографским способом купоны на сумму 100 рублей каждый с разбивкой на 10-5-3-2- и рублевые клетки, а также 50-копеечные. Купоны сгруппированы по 3 вместе, то есть в целом – на 300 рублей.
По некоторым предположениям, они выдавались донорам для оплаты питания в столовой после сдачи крови или же сотрудникам комбината, которые кушали в рабочих столовых на объектах либо в буфетах. Возможно, и то, и другое неверно. Поэтому, уважаемые читатели «ГиГ», ветераны города, пожалуйста, помогите разгадать загадку: в связи с чем, где, когда и кому выдавались эти купоны? Что и где на них можно было приобрести? Действительно ли они заменяли общепринятые деньги и как долго?
Телефоны музея: 75- 97-77, 75-48-08.
Подготовила Наталья АЛТУНИНА, зав. научно-исследовательским отделом МВЦ
