Бывают ситуации, когда не хочется портить хорошую беседу своими правками. Так что и сейчас перед вами не интервью, а рассказ за дембельским альбомом накануне 10 сентября, Дня танкиста. Моих собеседников - Александра Жилкина и Евгения Савельева - жизнь ведет в мужской дружбе уже много лет. Школа, техникум, армия, Чечня, работа. Всюду эти танкисты вместе. Так что и интервью у них получилось одно на двоих.

…Смотрите, эти снимки - отправление на службу. Поехали мы, как в России принято в армию уходить: шапки-ушанки, ватнички-пальтишки, чтобы не жалко было сжечь. Это наша первая баня. Призвали нас 1 марта. Неделю в поезде через всю страну, в Каменку, Ленинградская область. Здесь пока распределили по ротам, короче, первый раз в баню мы пошли чуть ли не 1 апреля! Поэтому событие стало памятным и знаменательным. Помылись…



...Мы когда узнали, что будем служить в танковых войсках, такую гордость испытали. Это ж такая мощь! Броня! Сила! Да мы еще и на Т-80 попали, летающие танки. Вы знаете, что это такое? С ним рядом стоишь - махина! Идет он, как на волнах. Поставь ему стакан воды на броню - на трассе не расплескает ни капли. Командир может взять на себя функции стрелка. Электроники - море!

А помоешь его, ну как свою машину помыл. Сегодня без танковых войск ни одна задача в современном бою решена быть не может. Мы везде, мы все. Везде пройдем, всех прикроем броней от обстрела. Нужен капонир - мы откинем ковш, две проходки – рота солдат укрыта. Буксировка любой техники. А как мы укладываем спать? Поднимаем танковый рассекатель и сопла направляем на землю. Температура выхлопа 750 градусов! Несколько минут работы – земля аж трескается! Пехота может спать прямо на земле, мы согреем. Даже зимой.


…Каптерские будни еще до командировки в Чечню. Где солдату расслабиться? В каптерке. Вот и вытворяли, что могли - 18 нам уже! Вот фото – «оголили тылы», вы уж извините. А вот мы заступаем в караул в парадной форме, а шапками выложили «ОДБ»- отдельный танковый батальон. А это уже август 94-го – танковые боксы, в которых мы проводили техническое обслуживание машин. Это мы на фоне стелы, поселок Каменка. Вот само стрельбище. А вот все наши железногорские ребята – Алексей Округин, Саша Жилкин, Сергей Лопатин, Роман Волков, вот я. А это Сергей Шестаков, променял Орловщину на Сибирь. Девчонки наши понравились, теперь на комбинате работает.


Это опять стрельбы. Казарма. Гауптвахта, правда, мы там не сидели, а ходили в караулы, своих же нарушителей стерегли. Между прочим, в танковых войсках есть специальное наказание, эксклюзив для особо борзых – пробежка с танковым тросом. Тянет эта штука на 100 кг. Очень способствуют воспитанию… Снова полигон, поле, танки в охранении стоят. После бессонной ночи хоть спички в глаза вставляй. Это пацаньи фотографии. Как не сфотографироваться с пулеметом? Мы ж все не хуже Рэмбо или Шварценеггера. Это вот спортуголок. Штанга представляет из себя лом и приваренные к нему два трака.


…Один из этапов нашей службы - разгрузка вагонов с углем, чтобы обеспечить теплом баню, офицерский городок и все. Казармы не топили. Комполка просто сказал: «Чего вам, сибирякам, наши европейские морозы? Ерунда! Вы ж к минус 40 привыкли, а здесь минус 10 максимум». И за дровами регулярно выезжали. Из заготовительного инструмента – двуручная пила и топоры. Справлялись.

…Это июль 94 года, едем на учебные стрельбы. Пока танки мытые, спешим нафотографироваться. А то через пару часов совсем по-другому будем выглядеть: и погрязней, и подзакопченней.


Еще эпизод с учебных стрельб. Командир роты анализирует попадания и ошибки при стрельбе. Вот пораженная мишень, а вот мы восстанавливаем ее. Это мы в охранении стрельбища. На сутки выдавали рацию, сухпаек - и смотри, чтобы никто под выстрел не залез. Курорт! Вот наводчики дрыхнут под деревом, пока водители отрабатывают наиболее сложные элементы. Это мы провинились и со стрельб возвращаемся по команде «газы». Вот вам и угадай-ка - кто, где?


…Вот, танковая столовая! День танкиста! Столовая у нас тоже не отапливалась и стояла размороженной. Но комполка отдал приказ, мы подогнали два танка, а они же газотурбинные. Два часа работы двигателей - и в столовой теплынь! Можно было начинать ремонтные и отделочные работы. И на день танкиста нам даже по пирожку и по яблоку дали, вот мы с ними и фотографировались. Обычно рацион был совсем другим – кислая капуста во всех видах и «клей» с селедкой. Середина 90-х, есть вообще было нечего. Если бы не посылки из дома с балабасами (условное обозначение вкусной домашней пищи), вообще труба. А Роман Волков, как отличник боевой и политической подготовки, поехал на День танкиста в Москву. Потом уже в Чечне он потерял ногу, тоже кумулятивным зарядом оторвало, вторую - повредило. Сам себя спасал, на руках выползал в санбат, сам себе промедол колол. Сейчас на ИСС работает.

…О том, что нас отправят в горячую точку, мы и не предполагали. Все замалчивалось. Правда, после стрельб многие выходили с желанием попробовать в реальном деле всю дурь, что есть в танке и пушке.

Готовить нас начали к отправке заранее. Сначала перестали приходить периодические издания – «Красная Звезда» и вообще газеты, журналы. Начался информационный вакуум. Потом исчез единственный телевизор из казармы. Без всяких объяснений. Затем, когда мы к этому привыкли, ближе к декабрю, поступила команда привести в порядок аккумуляторы. А это целая процедура для танка. В роте 13 танков, три используются в учебных целях, 10 - на консервации. Оживить сразу 10 аккумуляторов – это дорого. И главное, куда их потом девать?


Тем более что наши танки пришли с Германии, за эти годы их вообще ни разу не трогали. И все это усиливалось периодическими стрельбами. Если сначала стреляли раз в месяц, то потом раз в неделю – днем, ночью, в условиях плохой видимости. Черные дни начинались у связистов, взводов обеспечения и прочих, когда мы приезжали на стрельбы. Спать в казарме невозможно! Стекла дребезжат, гул, свист, грохот. А если мы еще и едем куда-то!.. Помнится, батальон стройбата бросил казарму и ушел в чистое поле – спать нельзя, когда мы стреляем. Тогда командиры взводов начали что-то понимать. Но желающим честно предложили отказаться. Были такие, что согласились. Еще помним, как мы на полигоне отрабатывали упражнения с гранатой боевой. Метнул гранату, она не взорвалась, но за счет собственного веса и кинетической энергии снесла мишень. Норматив мне засчитали.

…Это рядовой Шарипов. Единственный чеченец у нас в батальоне был, сам из Нижнего Новгорода. Так рвался ехать воевать, а один из батальона остался в Каменке с ключами от пустых гаражей, охранять.

…А это наши танки, на которых мы учились и на которых воевали. Поскольку они были учебные, не приходилось удивляться, что у пушек то стабилизатор горизонтальный не работает, то еще какая хворь.


…17 декабря прибыли в Моздок. Вот только подъезжая к Моздоку, мы и поняли, что едем воевать. Когда раздали оружие, боеприпасы и начались занятия по первой помощи. Командиры честно предупредили, что нас там не ждет никто. Разгрузка. Двинулись на исходные…

А вот первые потери. Из-за неверных карт танк влетел в карьер и воткнулся пушкой в землю. По картам там было ровное поле. Шли ночью, приказ был огней не зажигать, перли на габаритах. Стрелок Сидоренко погиб – его сняли духи с противоположной стороны, когда он открыл люк. А раненые командир танка и водитель смогли покинуть танк и уйти. Вот «пластилиновое» поле, которое так прозвали из-за вязкости грунта. Только танки могли по нему передвигаться.

Вот первый бой под Ханкалой, первое ранение. Нам задачу поставили - не дать возможности с аэродрома взлететь ни одному чеченскому самолету. К сожалению, механик не справился с управлением, и мы вылетели в ров. Понятно, нет опыта, плюс постоянный обстрел, а следом идут машины, которые мы прикрываем. Через триплекс все эти неровности почвы сглаживаются. Как говорил комбат: «Зачем танкисту нужен шлемофон? Чтобы не разбил дорогие приборы своей чугунной головой!»


…Это возле Аргуна. Мы стоим за грядой холмов. Если выехать на них – внизу равнина до самого Аргуна. Наша задача была обстреливать город. Вот когда один из экипажей выехал на этот холм, почти тут же получил попадание кумулятивным снарядом. Башню прошило по диагонали. Наводчик погиб сразу, командир рядом был ранен. Я своим танком вытащил их вниз, отправили в госпиталь, но до него командир не дожил. Позиция для наших танков была отличная, но приходилось постоянно за нее биться.

…Вот фотка, отец искал своего сына, нашел - забрал. А это мы в тылу пополняем боекомплект, на 8 Марта пьем одеколон. Что делать? За дам! На закусь по кусочку сахара. Такие надухаренные вернулись в часть. Мы в Чечне жили в танке. Потом всем экипажем снимали друг другу сапоги, до того ноги приняли заточенную форму. Ну, и майки нашлись, когда в баню пошли.

…А это уже возвращение из Чечни, остановка поезда. Это мы на похоронах начальника штаба Курносенко, который погиб в Чечне. Хоронить его мы привезли в Каменку. Погиб в ту самую новогоднюю ночь штурма Грозного в 95-м.


…Знаете, у нас ведь лучшая техника в мире. И как бы тяжело нам ни было в Чечне, под броней чувствуешь себя спокойно. На полигоне видели, как испытывали новейший в тот момент Т-90. Как старики мастеровые укладывали снаряды один в один и понимали, что любой техникой нужно и можно овладеть. И «Армату» на последнем параде смотрели, идея с защитой экипажа самая правильная. И если еще раз служить, то только в танковых войсках. В них теперь - порядок!