Железногорская санаторная школа несколько десятилетий служила предметом гордости города - здесь были созданы прекрасные условия для обучения детей с проблемами здоровья. Всем высоким гостям непременно демонстрировали учебные классы с конторками и кушетками, а также физиотерапевтическое отделение, которому позавидовали бы и на иных курортах. Сегодня в школе наступили новые времена - не всегда позитивные. О них рассказала «ГиГ» новый директор Оксана Ольхина.
- Оксана Игоревна, сохранится ли ваше учебное заведение в прежнем качестве и дальше?
- Много лет наша школа имела статус оздоровительного образовательного учреждения санаторного типа для детей, нуждающихся в длительном лечении. Но в новом законе «Об образовании» нет такого типа образовательной организации, как санаторная школа. С моим назначением подготовлен новый Устав - с 1 сентября 2016 года школа не будет функционировать в прежнем режиме. Здесь будут учиться только дети с ОВЗ - ограниченными возможностями здоровья. Чтобы получить этот статус, все ученики должны пройти психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК). Именно этот момент вызывает наибольшее волнение среди родителей. Уже сейчас понятно, что каждый пятый комиссию не пройдет.
- Но ведь и раньше медики рекомендовали обучение здесь только больным ребятишкам?
- Дело в том, что в статье 79 Закона «Об образовании» четко прописано, кто относится к категории ОВЗ. И в этот список не входят дети, нуждающиеся в длительном лечении, для которых первоначально и создавалась школа. То есть теперь в нашем учебном заведении не будет санаторно-курортного лечения - для этих целей в Красноярском крае существуют круглогодичные санатории «Тесь», «Шира». На всех родительских собраниях я объяснила ситуацию и попросила родителей определиться, будут ли они бороться за получение статуса ОВЗ для ребенка или решат, что он с 1 сентября пойдет в другую школу. Волнение мам и пап обоснованно. Например, если у ребенка плохое зрение, ему выписывают очки и он может обучаться в обычном учебном заведении. Другое дело, когда плохое зрение сопровождается, к примеру, косоглазием. Тогда во время учебы нужно сопровождение офтальмолога, а в простых школах такого специалиста нет. Диагноз «астма» тоже не препятствие для учебы в обычной школе. Нужно лишь показать ребенку, как пользоваться лекарством в баллончике, чтобы он самостоятельно сумел снять приступ. Однако если астма сопряжена с тяжелой формой пищевой аллергии, то ученику особенной начальной школы необходимо сопровождение диетсестры. Еще один пример: при сколиозе 1 степени достаточно надеть специальный корсет, и школьник выдержит 40 минут за партой. При последующих степенях заболевания и других проблемах с опорно-двигательной системой ребенок может полноценно усваивать образовательную программу только при создании определенных условий. Например, когда ему будут систематически проводить массаж или ЛФК, или если в течение урока он сидит за столом, лежит на кушетке, стоит за конторкой. Но подтвердить, необходимы ли данные условия, может только ПМПК. Школа не может воздействовать на комиссию, поэтому любые просьбы родителей как-то поспособствовать получению заветного статуса ОВЗ бессмысленны. Но я надеюсь, что большая часть детей, действительно нуждающихся в обучении именно в нашей школе, останутся.
- Сохранятся ли физиотерапевтическое отделение и медицинский персонал?
- Это еще один повод для волнения родителей. Они считают: поскольку школа перестала быть санаторной, то никакого лечения и врачей уже не будет. Это не так. Лечение и медицинское сопровождение остается у нас в полном объеме. Родители не должны переживать - в штате по-прежнему массажисты, диетсестра, педиатры, которые работают круглосуточно, узкие специалисты. Правда, нам сильно сократили расходы на закупку медикаментов. Если мы раньше могли купить дорогие витамины, то теперь уже смотрим на цены.
Есть еще один момент, вызывающий негатив: якобы когда я вступила в должность директора, сразу же изменилось питание учеников - супчик теперь пожиже, котлетка поменьше. А булочка на полдник для ученика начальных классов совсем уж микроскопическая, всего 25 граммов! Хочу подчеркнуть, что такая ситуация неизбежно произошла бы и при прежнем директоре - Валентине Петровне Пасечкиной, и при любом другом. Все дело в изменении статуса учебного заведения. Школа теперь является общеобразовательной, а значит, нормы питания уже не санаторно-курортные, как были раньше, а обычные. Но не нужно забывать, что в других учебных заведениях детей кормят за деньги, а наших, как и прежде, бесплатно. Еще раз подчеркиваю: ни школа, ни директор к питанию детей не имеют никакого отношения. Даже меню, составленное в соответствии с СанПиН и согласованное с СЭС и медиками, занимается красноярская компания «Калейдоскоп вкусов», которая нам организует питание. Мы лишь сдаем в аренду кухню и оборудование.
- Когда ребенок оканчивает санаторку, он сдает те же самые экзамены, как и выпускники обычных школ?
- Да, кроме тех, кто обучается на дому и проходит итоговую аттестацию в другой форме, наши дети сдают ЕГЭ. Единственно, на пунктах принятии экзамена (ППЭ) для детей с ограниченными возможностями здоровья создаются специальные условия. Им добавляют час к экзамену, организуют питьевой режим и так далее. Ребенок на коляске будет сдавать экзамен в аудитории на первом этаже. Если ему необходимо медицинское сопровождение, то специалист находится весь экзамен неподалеку, чтобы при необходимости оказать помощь.
- Останется ли ваш интернат, здание которого находится на Андреева?
- В интернате, рассчитанном на 24 места, проживают воспитанники детских домов из районов края. Они находятся там в течение четверти или полугода. Учатся в нашей школе и получают лечение, потом уезжают домой. На их место прибывают следующие. Но сейчас очень сложно набирать детей по краю. Представляете, во сколько обойдется доставить ребенка самолетом из Ванавары в Железногорск? И кто-то его еще должен сопровождать. К тому же дети могут теперь получать медицинское сопровождение у себя в районе. Так что интернат для школьников края теперь не востребован. Но есть перспектива его переориентации исключительно на ЗАТО Железногорск. В нашей школе воспитываются ученики со статусом ОВЗ, проживающие на 9 квартале и в поселках ЗАТО. Родителям сложно привозить и увозить их каждый день. В интернате могут жить какое-то время дети из семей, находящихся в трудной жизненной ситуации. То есть мы хотим, чтобы интернат выполнял, по сути, функцию социального приюта.
- Возрождаете школу-интернат №94?
- Да, такая вероятность есть. Но мы будем смотреть, кому предоставлять место. Кого брать на год, а кого на пару месяцев, пока ситуация в семье не наладится. Например, у нас учится девочка, ее мама недавно вернулась из мест заключения. Женщине нужно адаптироваться, устроиться на работу, понять, как жить дальше, а тут еще ребенок. Его бы на время в интернат, чтобы спал и ел нормально. Пока мы еще не знаем, как все это будет выглядеть, и мониторим ситуацию - нужно понять, будет ли интернат востребован в таком виде.
Мне бы очень хотелось оставить интернат. Во-первых, потому, что социальную напряженность мы снимаем - сохраняются рабочие места и функционирует здание. И самое главное - дети из сложных семей здесь увидят что-то хорошее, а не только пьяных родителей.
- И напоследок еще один сложный вопрос. С нового учебного года число школьников станет меньшим, значит, уменьшится и финансирование учебного заведения?
- Да, мы потеряем деньги. На сегодняшний день у нас 260 учеников, но к 1 сентября 2016 года, надеюсь, их останется хотя бы около двухсот. Педагоги переживают, что в связи с этим предстоят сокращения. И они справедливо волнуются. Возможно, сокращения сотрудников будут. Нас финансирует край, но его бюджет сокращается. От нас уже сегодня потребовали сократить смету на 10 процентов - это 1,5 миллиона рублей. Мой приход на должность сопровождался волнениями в коллективе. У нас очень и очень возрастной коллектив. Из 150 сотрудников всего двое в возрасте от 20 до 30 лет. От 30 до 40 лет - восемь. А остальные намного старше. Мои «девчонки», которым за шестьдесят, страшно переживали, что я их всех сразу уволю. Три раза я отвечала им, что не собираюсь этого делать, пока, наконец, просто не прокричала: «С кем же я останусь, ведь вам всем за шестьдесят?» Конечно, страх специалистов обоснован: в городе сегодня сложно найти работу. Но, учитывая страшный дефицит педагогических кадров, они волнуются зря. Я очень дорожу нашими «стажистами» - им надо ставить памятник! И какая разница, сколько тебе лет, если ты хорошо выполняешь свои должностные обязанности? Так что, если мне и придется выбирать, я лучше расстанусь с молодым сотрудником, если он является балластом, но оставлю того, кто, как локомотив, тянет за собой всех.
Беседовала Марина СИНЮТИНА
